Им оказался Яков Исилин. Они вместе учились в школе КГБ. Вскоре Яшку взяли за валюту, статья в те времена была суровая. Исилин загремел на долгие годы, пропал, с тех пор они и не виделись, но узнали друг друга сразу.

Исилин сидел, откинувшись, в шикарном, мягко урчащем лимузине, разглядывал бывшего однокашника насмешливо, но с явным интересом.

– Судя по бедности убранства и курточке из Турции, все властям служишь? – Исилин достал пачку «Мальборо». Борис сигарету взял, хотя курил крайне редко. – Майор, подполковник?

– Был майором. – Борис зевнул.

– Погнали? – Яков хохотнул. – Тебя-то за что? Ведь праведнее тебя я человека не встречал. Хотя, признаюсь, Борис, я в твою правдивость никогда не верил. Ты хищник, волк, только затаился. Как у тебя терпения хватало, не пойму. А чем же ты оскоромился, коли погнали?

Борис понял, что с таким болтуном никакого дела иметь нельзя, потянулся к дверному замку, чтобы выйти, но Исилин схватил его за рукав.

– Стой, Борис! Ты по моим улыбочкам и болтовне не суди, я теперь человек серьезный. Два года «зоны» – не кот чихнул, выучился. А что пустое болтаю, так у каждого своя масочка. Ты, скромняк и молчун, так и не пьешь до сего дня? Вижу. Но человека тебе зарезать, что два пальца обоссать. Так? Было так и осталось… У меня к тебе дело имеется.

Борис взглянул на Якова с сомнением, сказал:

– Покажи права и техпаспорт.

– Ты теперь в ГАИ?

– Покажи.

– Пожалуйста. – Исилин протянул документы.

Борис изучил их внимательно, вернул и сказал:

– Подвези к дому, я Сашке скажу, что задерживаюсь, потом поговорим.

– Так пойдем к тебе.

– Объезжай стадион, там налево. – После небольшой паузы Борис добавил: – Ко мне нельзя. Сашок приболел.

– Как тебя помню, ты все возишься со своим младшеньким. Он ведь теперь лоб здоровый.

– Заткнись, делай что велят.

Борис заскочил домой, убедился, что все в порядке, сказал, мол, скоро вернусь.

– Братан, – Сашка зыркнул светлыми глазами, – не торопись. Ничего не обещай.

– Не волнуйся и ешь без меня.

Кафе было маленькое, чистенькое и, судя по охраннику, дорогое. Исилина знали, усадили удобно, на Бориса глянули с удивлением – его внешний вид не соответствовал. Накрыли быстро и ловко, налили и с поклоном удалились.

– Умеючи и в России обслужат, платить надо, – самодовольно произнес Исилин.

Судя по всему, у него деньги имелись серьезные. Борис и документы проверил для того только, чтобы убедиться, что машина личная, а не какого-нибудь СП или одолженная у приятеля.

– Вижу, ты здесь личность известная, – равнодушно сказал Борис, отодвигая рюмку с водкой и наливая себе сок.

– Меня в Москве знают. – Яков самодовольно улыбнулся.

– И какой же у тебя ко мне разговор, коли ты его начинаешь, засвечивая нашу встречу перед холуями, из которых каждый второй стучит?

– Брось, здесь все схвачено, только глухонемые работают.

– Каждая рыба глухонемая, пока в пруду плещется, а попадет на сковородку, заговорит человеческим голосом: «Чего тебе надобно, старче?»

– Гляди, ты и Пушкина читал!

– Короче, чего надо?

– А ты где сейчас?

– Не в конторе, вольный стрелок.

– Мне и нужен вольный и меткий.

– Я сам рогатку в руки не беру, но, если зверь крупный, оплата нормальная, охотника найду.

Борис, привыкший с детства ценить каждый кусок, ел салат неторопливо и аккуратно, вытирая тарелку хлебом и запивая водой. Исилин ковырял вилкой нехотя. Выпил две рюмки водки, внимательно разглядывая бывшего однокашника.

– Вроде ты и в «зоне» не был, а манеры у тебя зековские, – с усмешкой произнес он. – Значит, если цена подойдет, стрелок будет?

Борис не ответил, глянул недобро, прикурил, пыхнул сигаретой неумело.