– Что? – Я совершенно сбит с толку.

Почти все тюки сена в сарае заняты. Нокс указывает на внешний край среднего ряда, где сидят несколько человек нашего возраста.

– Уильяму нравится всё, что связано с природой, – сообщает он, продвигаясь вперёд. – Он странный, и если ты хочешь, чтобы он был на твоей стороне, будь таким же странным. Тогда вы образуете идеальный симбиоз и будете на одной волне.

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь, чувак.

– Нокс, он же новенький. Не пугай его так сразу, – укоряет одна из девушек с ниспадающими на бёдра густыми каштановыми волосами. Она сидит на одном из импровизированных стульев из сена, к которым мы как раз приблизились, а её руку держит загорелый парень в надетой задом наперёд кепке.

– Извини. Ария права, – обращается ко мне другая девушка. У неё светлые волосы, огромные голубые глаза и совсем как у меня немного оттопыренные уши. – Кстати, привет! Я Пейсли, и я тоже когда-то была новичком. Так что имею представление, насколько это пугает. – Она бросает на Нокса укоризненный взгляд. – И иногда он может прямо-таки атаковать тебя.

– Ну конечно! – Нокс притягивает её за мочку уха, чтобы через секунду наклониться к ней и поцеловать. – Я поступаю так не со всеми, малыш. Только с тобой.

– Это точно. – Она закатывает глаза. – Не позволяй его обаянию вводить тебя в заблуждение. Всему виной экстравертные гены сноубордиста.

При слове «сноубордист» всё становится на свои места. Пазл складывается. Имя, внешность, вид спорта…

– Так ты та звезда сноуборда! – восклицаю я, обращаясь к Ноксу и усаживаясь на свободное место рядом с Арией.

– Был «той звездой сноуборда», – хмыкает парень в кепке. А потом берёт с пола коричневую картонную коробку и, наклонившись вперёд, начинает запихивать китайскую лапшу в рот. Половина падает на сапоги Арии.

– Мне нравится твоя манера есть, Уайетт, – говорит она, сбрасывая на пол подошвой одного сапога лапшу с другого.

– Если хочешь, я могу положить тебе лапши и в носки.

– Это было бы особенно горячо.

– Знаю. А после мы достанем её вместе. – Он шевелит бровями, между тем лапша продолжает падать на пол. – Когда останемся наедине. Только ты, я и лапша.

– Тебе известны мои самые сокровенные желания.

– А моё самое сокровенное желание – не слышать сейчас всё это, – произносит женский голос, который я уже как-то слышал.

Подняв глаза, я узнаю Харпер Давенпорт, рыжеволосую девушку с благотворительного мероприятия. Из-за холода её бледные щёки покраснели. Она быстро улыбается мне, прежде чем жестом просит подвинуться. Я делаю это, и Харпер грациозно устраивается между мной и Арией.

– Привет. Не думал встретить тебя здесь.

Она хмурится.

– Почему? Ты же знаешь, что я здесь живу.

– В сарае?

Она бросает на меня скептический взгляд.

– Остроумно.

Я смеюсь.

– Но ты же собиралась следующие десять лет киснуть на том мероприятии.

– Передумала, – пожимает она плечами.

– Оказалось не так круто, как ты ожидала?

– Оказалось не так круто, как я ожидала.

– Жаль.

– Сойдёт.

Харпер открывает свою маленькую дизайнерскую сумочку из змеиной кожи, наверняка собираясь достать расчёску, ручное зеркальце или ещё что-нибудь соответствующее данной вещице. Но потом я слышу какое-то потрескивание, и всего через несколько секунд в тусклом свете замечаю фольгу. Харпер облизывает губы, сдвигает серебристую бумагу в сторону и открывает картонную коробку с жирной картошкой фри. Когда Нокс проталкивается мимо нас, чтобы сесть рядом с Пейсли, он ухватывает горсть, измазав пальцы смесью кетчупа и майонеза.

– Свинья, – припечатывает Харпер.

– Я думаю, он больше похож на обезьяну-носача, – возражает Ария, тоже угощаясь картошкой.