– Послушай, Гвен.

Мой голос звучит мягко. Я и не подозревал, что еще способен на такую нежность.

Она качает головой. Ее косички свешиваются с одного плеча, она опирается локтями на стол и утыкается лбом в руки.

Я протягиваю руку и глажу ее по тыльной стороне ладони:

– Эй, послушай. Это не твоя вина. Ты даже не знала, что происходит.

Гвен поднимает глаза. Кожа вокруг ее больших глаз покрыта красными пятнами.

– Но я могла бы спросить. Я не должна была так просто соглашаться!

– Вот ведь как бывает в жизни, да? Каждый совершает поступки, которые, как потом кажется, должны были сложиться иначе. Серьезно, Гвен. Ты просто оказалась не в том месте и не в то время. Я больше ничего не помню о том, что случилось со мной в ту ночь, но я знаю, что если бы тебя там не было, на твоем месте оказалась бы другая.

Гвен смотрит на стол. Ее губы распухли от слез.

– Может быть, так было бы лучше.

В этот момент дверь закусочной снова открывается. По залу разносится звон колокольчика. Я случайно бросаю взгляд на дверь, как вдруг все мое тело замирает, просто немеет: шок, помноженный на тысячу.

Это Ариа. За ней захлопывается дверь, ручка задевает ее бедро, и она успевает сделать лишь короткий шаг вперед, как вдруг распахнутыми глазами находит меня. Кажется, что проходит миллион секунд, за которые я успеваю насмотреться на нее, и каждое общее воспоминание захлестывает меня огромными волнами, пока до меня вдруг не доходит, почему Ариа не двигается с места.

Моя рука до сих пор лежит на руке Гвен. Пальцы по-прежнему гладят ее кожу.

От понимания меня словно ударяет током, и я отшатываюсь назад так быстро, что ударяюсь спиной о мягкую спинку скамейки и на мгновение затаиваю дыхание.

Последний приступ астмы у меня был в детстве, но, клянусь, ощущения точно такие же. Прямо сейчас ярко-зеленые глаза моей бывшей девушки пускают ток по моим нервам. В этот миг я на девяносто пять процентов состою из электричества, а на четыре процента – из паники. И одного процента черной, гнилой надежды, которая существует лишь потому, что мое сердце слишком сильно любит.

В эту секунду наши души как на ладони. Мы оба это чувствуем, и оба пытаемся это скрыть, но не можем, потому что силы, которые нас связывают, сильнее нас. Энергия между нами – одна из них. Так было всегда.

Гвен поворачивает голову. Она замечает Арию, вскрикивает и вскакивает места:

– Ариа, клянусь, это было…

Услышав ее голос, Ариа вышла из ступора. Она моргает и смотрит на Гвен, а затем резко отворачивается и идет к стойке. Кейт кладет печенье в пакет и протягивает его посетителю. Затем она поворачивается к Арии, а у меня такое ощущение, что я сижу в фильме, где все настолько сюрреалистично, что мне, наверное, просто снится, что я его смотрю. Надеюсь, я скоро проснусь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, кто-нибудь, ущипните меня!

– Ариа, дорогая, – Кейт переводит взгляд на меня, затем на свою дочь и снова на мою бывшую девушку. – Что тебе приготовить?

– Кофе, – выдавливает Ариа. Ее голос звучит тяжело и прерывисто. Я замечаю, как краснеют ее щеки. Так часто бывает, когда ей становится не по себе. – Доставка для гостиницы не приехала. На шоссе случилась авария, а сегодня воскресенье. «Вуднс» и «Таргет» закрыты, так что… – она делает глубокий вдох. – Мне срочно нужен кофе. На завтра. Завтрак. Для гостей. Я… кофе.

Кейт не дура. Она понимает, что происходит. Она постоянно посматривает на нас через плечо Арии, и каждый раз, когда она это делает, я чувствую себя все меньше и грязнее, мне хочется провалиться в болото и никогда больше не вылезать.