Я останавливаюсь перед угловым зданием с надписью «Закусочная Кейт». Еще рано, почти семь утра. Нежно-голубое небо украшают розовые полосы, проплывают похожие на сахарную вату отдельные облачка. В безветренном воздухе слышится звук открывающихся внешних жалюзи на окнах супермаркета «Вуднз». В «Закусочной Кейт» очередь ждет свой кофе перед работой. Ветер шелестит листьями, пронося их мимо меня по асфальту, а я стою и смотрю на витрины магазинов на другой стороне улицы. Кейт вертится за прилавком, надевая фартук с цветочным узором, и перебегает от одного автомата к другому. Готовые чашки с кофе она передает дочке, которая обслуживает посетителей.

Гвендолин. Я отказываюсь произносить ее сокращенное имя, Гвен, потому что это означало бы, что она мне нравится, а это уже не так. Когда-то раньше – да, она была моей милой подругой-полутайкой, которая смеялась, когда мы с Уайеттом засовывали попкорн себе в нос и соревновались, у кого он дальше пролетит, но теперь… теперь все иначе. Из-за нее мое сердце разбито. Они с Уайеттом его разбили. Просто так. Нельзя разбивать сердца. Они драгоценны, а драгоценные вещи нельзя разрушать.

Гвендолин поднимает глаза, передавая чашку клиенту. Она улыбается и что-то говорит, наверно, желает ему хорошего дня, потому что у некоторых людей он все еще может быть, этот хороший день. Когда она поворачивается, чтобы обслужить следующего посетителя, ее взгляд устремляется за его плечо.

Она замечает меня, и улыбка на ее лице меркнет. Я не прерываю зрительный контакт. Хочется знать, о чем она думает. Знать, сожалеет ли она о том, что сделала. Я хочу, чтобы она посмотрела на меня и снова почувствовала себя никчемной.

Но ее лицо не выражает ничего такого, что я могла бы распознать на расстоянии. Никаких эмоций. Мне не хочется признавать этот факт, но Гвендолин похожа на меня. Она мастерски скрывает свои чувства. У нее идеальный покер фейс.

Хотела бы я ее ненавидеть. К сожалению, не получается. Объективно даже могу понять. Если бы я была на ее месте, и такой парень, как Уайетт, проявил бы ко мне интерес, я тоже почти наверняка не смогла бы устоять. Думаю, ни одна девушка не смогла бы отвергнуть Уайетта. У него особенная харизма, все в нем стильное и притягательное, необычное, лукавое, свежее, и эта новизна сохраняется долгие годы. В нем всего понемногу. Наверное, для нее он был светочем. Запретным плодом, который она вкусила.

Гвендолин отводит глаза, когда Кейт уже второй раз сует ей под нос чашку кофе для клиента.

Я иду дальше. Колокола отбивают полный час. Из парадной двери нашей гостиницы, отделанной деревом, выходят два постояльца. Мужчина надевает синюю шапку-бини, а его жена в это время показывает на «Закусочную Кейт». Они проносятся мимо меня, и я успеваю придержать нашу входную дверь, прежде чем она успевает захлопнуться.

Снова дома. Впервые я возвращаюсь без обратного билета на самолет. Я снова здесь и здесь же остаюсь.

Пахнет деревом, блинами и кленовым сиропом. И знакомый запах кожи от потертого длинного дивана в форме буквы L в гостиной у кирпичного камина с потрескивающим огнем. Эти запахи будут ассоциироваться у меня с домом всегда и везде.

Я закрываю дверь. Эта часть комнаты пуста, но я узнаю постояльцев за столами в прилегающей столовой за каменной аркой. Они завтракают, на их лицах – счастье, в их сердцах – мир. Это – особенность нашей гостиницы. Она дарует покой.

Мои шаги приглушает турецкий ковер. Мама не замечает меня, когда я прохожу через арку. Она стоит у буфета и никак не может решить, на какую вязаную подставку с цветочным узором поставить вишневый джем.