Я отворачиваюсь и ставлю сумку на полку. И я могла бы сейчас пустить слезу и уткнуться ему в грудь. И почему-то мне кажется, что он бы не оттолкнул меня.

- Мне не нужны твоя жалость и поддержка сейчас. - Разворачиваюсь и смотрю на него. - Ни тогда, ни сейчас, так что можешь не тратить энергию и силы.

- Почему ты сказала, что это из-за меня?

Глупая дурочка... Поддержка… Я прикусываю кожу, чтобы не сказать того, что он не должен слышать. Он снова пришел только ради себя. Чтобы ему закрыть дыры в своем прошлом. И мои губы сначала растягиваются в улыбке, а потом и вовсе я начинаю хохотать в голос, прикрывая рот ладонью. Даже сейчас его интересует только он сам. Никифоров, когда же ты начнешь делать что-то для других?!

- Я отправил его в тот санаторий, в который ты хотела. И, если заметила, то оплатил даже больше процедур, чем требовалось. Что не так? - Он смотрит на меня как на чокнутую, какой я со стороны могу показаться. - Он умер через год после того, как видел меня в последний раз, в чем моя вина, не понимаю? Или ты думаешь, что он так переживал за наше с тобой расставание?

Наше с тобой расставание…

- Он переживал за меня после этого, а не за тебя.

Марк ухмыляется и даже грамма раскаяния нет в его глазах. От этого мне хочется врезать ему со всей силы.

- Переживал? Я думал, он будет рад.

- Чему?

– Что мы расстались.

– Этому он был рад, а вот как ты поступил, он не был рад.

Его глаза - это сейчас два часовых механизма, которые могут сдетонировать в любой момент. Еще одно мое слово или фраза. Кожа покрывается дрожью, приподнимая каждый волосок на теле. Кажется, что в нем так много того, что он хотел бы сейчас сказать, но его словно сдерживает что-то. Он потирает большим пальцем левой руки остальные на правой, проходясь по золотому ободку кольца.

- Ты меня даже не захотела выслушать, сама решила все. А теперь я виноват в том, что он расстроился из-за тебя? Может, надо было по-другому поступить и все было бы хорошо.

– На один вопрос мне ответь. Ты на ней женился или все-таки нашел кого-то?

– Мне пора, у меня самолет скоро. В понедельник жду на работе. Без опозданий.

Пальцы начинают трястись, а слезы обиды катятся, затыкая горло острой болью. Сводя дыхание и взрывая внутри сердце. Я ничего не могу сделать, потому что он всегда был сильнее и у него была власть. Мозг отключается, запуская животные механизмы. Или убегай, или нападай. И я делаю несколько шагов в его сторону, поднимая руки, и опускаю их с силой на его спину. От чего под его одеждой напрягаются мышцы, отдыхавшие до этого.

- Ненавижу тебя, Никифоров, ненавижу, - каждое слово очередным ударом в спину, пока он не перехватывает мои руки и не опускает. - Пусти. - Пытаюсь вырваться, чтобы хотя бы вытереть слезы, не хочу, чтобы он их видел и знал мои слабые стороны. - Ненавижу тебя! Если бы не ты…

Отчаяние вырывается раньше, чем я успеваю его заглушить. Я должна знать, что было не так, чтобы отпустить его навсегда и не делать этих же ошибок в будущем. Так отчетливо понимаю, что мне нужно знать всего один ответ на вопрос и это будет мое спасение. Мой шанс окончательно забыть.

- Тшш, - успокаивает он меня, заводя руки за спину и сжимая их. Словно силой можно успокоить разбушевавшиеся женские гормоны и усмирить мое отчаяние.

Плевать уже, что он подумает. Адреналин зашкаливает так, что я хочу ответов, а не дополнительных загадок. Я дергаюсь корпусом, пытаясь вырваться.

Он так близко, что становится тяжело дышать одним воздухом. Сглатываю скопившуюся слюну и прогоняю воспоминания, которые отчаянно пытается воскресить тело.