Я складываю руки на груди и под подбадривающие взгляды остальных жду, когда останемся одни.

- Во-первых, никогда не разговаривай так со мной при подчиненных. Наедине, можешь сказать мне все, что хочешь, но при посторонних я не позволю такие выходки. Надеюсь, это понятно. - Я киваю и молча соглашаюсь, что тут я была не права. - Во-вторых, ты совсем не дорожишь этой работой? - спрашивает уже спокойней. - Для тебя это неплохой шанс и ты сейчас меняешь престижную работу на секс в туалете?

Слова бьют по ребрам, и я приоткрываю рот, выпуская струю воздуха. Он подумал, что мы… в туалете… Вскакиваю с места, отталкивая стул назад. Наедине, значит, можно говорить то, что я думаю.

- У тебя совсем крыша поехала, Никифоров? Может, вы с женой и практикуете такое в общественных туалетах, но не надо всех равнять на себя. Как у тебя вообще такая мысль родилась? Совсем тронулся, придурок? - я не фильтрую выражения, потому что мы наедине и он первый начал. У меня вообще после него никого не было, а меня обвиняют в том, что я с кем-то в туалете.

- Это выглядело так, - пожимает плечами.

- Это выглядело так, как твой извращенный мозг это хотел увидеть. У тебя обострение что ли? Мы кофе пили.

Марк сверлит меня взглядом. Тяжело нам придется.

Вот каким должен был быть наш первый разговор, а не тот - наигранно-вежливый.

- Извини, возможно, я был не прав, - спокойно отвечает.

- Возможно?! Ты и был не прав. Слушай, меня уже воротит от твоей этой вежливости. Плевать тебе, обидел ты кого-то или нет. Не надо строить из себя хорошего. Тебя никогда не волновали чувства других людей, только твои цели и желания. - Скулы на его лице напрягаются, а взгляд темнеет. - Странно, что ты смог кого-то полюбить и жениться. Надеюсь, эта женщина счастлива. - Делаю вдох и, пока он не начал говорить что-то в ответ, продолжаю. - Ты же можешь перевести меня? Сегодня как раз последний день. Мы оба это знаем. Сделай это, если не хочешь, чтобы на твоих руках была смерть еще одного человека.

- Какая смерть? - проговаривает слова, почти не шевеля губами. Они зацепили его. - Ты что, была беременна?

- Нет, аборт бы я не сделала никогда, кто бы там ни был отцом ребенка. Ты же любую информацию можешь обо мне найти, вот и изучи, с кем я сплю, где и как часто, если тебя это волнует.

Забираю ноутбук и оставляю его одного. В глазах начинает щипать от жалости к самой себе. Я сейчас показала ему эти эмоции. И, если он не дурак, то поймет, что они не просто так. Чего так хочется поругаться с ним? Прям не сдержаться.

Не видеть его было бы легче, но знать, что с ним все в порядке и иметь хотя бы такое минимальное общение, нужно мне не меньше.

Я и хочу, чтобы он меня перевел, и не хочу одновременно.

Мы - странные существа. Больше всего боимся боли, но при этом раз за разом повторяем те же действия, чтобы чувствовать эту боль и при этом наслаждаемся приятными воспоминаниями, которых на самом деле было гораздо меньше. Но от этого они так ценны.

8. Глава 8. Алиса

- Рассказывай, – Лера поправляет маску на лице и прикрывает глаза, – я тебя слушаю.

- Что рассказывать, Лер? - Поправляю подушку и ложусь на кровать, накрываясь пледом. Хотя в ее квартире тепло и уютно, но одиночество скрадывает эти плюсы.

- Как новая работа?

- Ну как, - я тяну долгое “м”, решая, что из всего ей надо знать, а что нет. - Мне все нравится. Мой начальник знает, в чем я сильна и именно это направление я и изучаю, собирая информацию у конкурентов.

- Хороший у тебя начальник, – еле улыбается, чтобы не сдвинуть с лица маску.

- Ничего особенного, если что-то не так, злится, как и все остальные.