Еще одного ближайшего претендента великого князя Дмитрия Павловича приглашать было просто неможно. Нет, лично Николаю Михайловичу Дмитрий Павлович – молодой, статный красавец – не мог не нравится, но… Слишком молодой, слишком капризный, слишком порочный, он был опасен для себя, что уж там говорить о других. У Дмитрия Павловича было одно неоспоримое достоинство – запредельная ненависть к царю. Выросший при дворе сначала великого князя Сергея Александровича, потом уже и самого царя, как никто избалованный вниманием императора, одно время бывший первым кандидатом в наследники, он в одночасье превратился в изгоя. Когда Алексей Николаевич окреп, когда стало ясно, что самый опасный период – с его-то болезнью – пройден, Дмитрий Павлович оказался не нужен. Его вышвырнули из дворца как нашкодившего щенка. Впрочем, он и был таким. Чего стоила только его связь с графом Феликсом Юсуповым, и это накануне помолвки с дочерью царя!.. Безусловно, его можно и нужно было использовать, но крайне осмотрительно, не посвящая в какие-либо детали…

– Господа, очень рад, что удалось собрать всех вас, – начал Николай Михайлович. – Мы с вами неоднократно беседовали тет-а-тет, но, как мне кажется, пришло время обсудить беспокоящие нас вопросы, так сказать, в семейном кругу.

Он замолчал, ощутив, как вдруг пересохло горло. Собственно, заговор начинался именно сейчас. И он, не оловянноголовый Николай Николаевич, которому все нипочем, а именно он, Николай Михайлович, историк и лепидоптеролог, то есть человек науки, человек, всегда чуравшийся насилия, получается, фактически встает во главе этого самого заговора.

Он откашлялся, и продолжил.

– Прежде всего хотел бы покончить с официальной целью нашего собрания. Как многие из вас знают, помимо истории и лепидоптерологии, я интересуюсь охотой, в том числе и как ученый.

Николай Михайлович подошел к письменному столу, на котором лежала стопка тоненьких, роскошно изданных книг. Обложка под «мрамор», переплеты и уголки из кожи, атласная бумага, иллюстрации-фототипии.

– Хочу представить вам мою недавно изданную книгу «Наблюдения по охоте на диких гусей». Прошу любить и жаловать. В конце издания раскладные карты с местами охоты. По завершении нашего с вами собрания прошу забрать ваши экземпляры.

Александр Михайлович немедленно подхватил одну из книг, небрежно покрутил в руках.

– Благодарю, Би… брат, – заметил Сандро. – Господа, прошу обратить внимание, книга стоит восемь рублей, я бы себе не купил. Я понимаю еще вино неплохое за восемь рублей, но книга, господа… Немудрено, что простой рабочий или крестьянин предпочтет читать брошюрку «Похождения Распутина» за десять копеек, там тебе и гиштория, и картинки про царицу…

– Сандро!

Николай Михайлович с укоризной посмотрел на брата. Александр Михайлович улыбнулся в ответ. Лежавший на его коленях предатель Васька довольно заурчал.

– Просто царский подарок, брат мой. Только места охоты зря раскрыл, теперь все туда будут ездить. Скоро ни одного гуся не останется.

Сандро в своей манере то ли хвалил, то ли ерничал. Ну да бог ему судья.

– Итак, покончив с официальной частью, переходим к главному. Думаю, находясь в таком тесном семейном кругу, мы можем позволить себе говорить прямо, без обиняков, вы согласны со мной?

Не дождавшись ответа, великий князь удовлетворенно кивнул.

– Тогда буду максимально краток. Насколько мне известно, все здесь присутствующие разделяют взгляды относительно настоятельной необходимости принятия конституции. Россия давно уже переросла самодержавие и нуждается в установлении цивилизованной конституционной монархии. Мне кажется, пришло время сделать все от нас зависящее, чтобы приблизиться к этой цели.