– Хватит! – вскричала она будто не в себе. Ее руки затряслись. Боль в груди отступила, ничто больше не сковывало ее движений. Теперь она могла свободно дышать. Лина судорожно озиралась по сторонам, совершенно не понимая, где она оказалась, и куда делся человек, который ее убил. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы осознать, что за окном не зима, она находится не на стоянке, а в классе, полном её бывших одноклассников. На ней был клетчатый костюм-тройка. Тот, что нравился ее маме, но еще в нулевые вышел из моды.

– Лиана, мало того, что ты заснула прямо на уроке, так еще и дисциплину нарушаешь! – прокричал громкий женский голос.

Лина обхватила грудь руками, пытаясь отыскать следы от удара ножом и растекшейся крови. Одноклассники дружно засмеялись. Она ошарашенно посмотрела на их радостные лица.

– Лиана, – строго сказала женщина.

– Я не…, – пробормотала Лина и остановилась. К ней давно так никто не обращался, и она уже позабыла об этом имени. В последний раз она слышала его, когда училась в школе. В каком году это было? Лина запаниковала. Смех превратился в гул. Она попятилась в сторону входной двери и заметила выведенную мелом на доске дату – 15 сентября 2003. Лина ошарашенно перевела взгляд на классную руководительницу и пулей вылетела за дверь.

– Эй, куда ты направилась? Сядь на место! – окликнула ее учительница.

– Хочет грудь надыбать, в натуре, – усмехнулся Саша Ломов, тот самый, что толкнул ее в спину.

Денис поднял руку. Внезапный побег Лианы – единственное, что разбудило его интерес сегодня.

– Можно, я выйду?

Лина бежала по пустому коридору с ядовито-зелеными стенами, выстеленному дешевым линолеумом. Она перешла на шаг, когда впереди показался балкон. Это означало, что она находится на втором этаже школы. Вцепившись в бортик, она посмотрела вниз. С балкона открывался вид на зимний сад, полный тропических растений. Высокие папоротниковые кустарники окружали спящий цветок в центре сада, который распускался раз в 15 лет. Сквозь стеклянный купол на зимний сад падали лучи света.

– У нас был атриум, в центре которого цвел зимний сад, – повторила она свою реплику из прямого эфира.

Она не могла поверить своим собственным глазам. Сердце колотилось так сильно, что ей пришлось присесть, чтобы отдышаться. Она зажмурилась до боли в глазах. Ей хотелось верить, что все события, начиная с ее собственной смерти, – иллюзия и она обязательно рассеется, когда она откроет глаза.

– Нет, детка. Нет, – сказала она себе, нервно хихикая, – я всего-то выжила из ума. Всего-то, – выдохнула она и открыла глаза.

Внизу все еще виднелся зимний сад. Она ударила кулачком себя по голове, чтобы заставить проснуться, потерла глаза, оттянула веки, но ничего не изменилось. Школа, какой она ее помнила, не растворилась и не исчезла. Она опустила руки в карманы пиджака в попытках найти сотовый телефон и позвонить в службу спасения или в МЧС. Пусть ей помогут избавиться от этого кошмара. В глубине кармана что-то зашуршало. Она вынула руку и обнаружила конфетку «Зернушка». Она любила смаковать их, когда волновалась или переживала, где-нибудь в дальнем уголке, на самой последней парте. Она развернула конфету и положила в рот. Кофейная сладость растеклась по языку. Ее глаза вдруг защипало. Что тут творится? Что с ней происходит? Всего мгновение назад она корчилась от невыносимой боли на холодном асфальте, а теперь она будто очнулась в своем ужасном прошлом, наполненном травлей, лицемерием учеников, циничностью учителей, домашними заданиями, которые она ненавидела даже больше циничности учителей, неразделенной любовью и беспросветным одиночеством. По щекам заструились слезы. Она поняла, что должным образом не попрощалась с Антоном. Не сказала, насколько он был для нее важен, насколько она к нему привязана и как ей не хочется его покидать. А он ее не услышал, ведь ее убили. Лина шмыгнула носом и обреченно закрыла глаза. Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться.