– Почему ты не сделал этого раньше? – Не хочу слышать ответ на этот вопрос. Я просто разбита разочарованием в самой же себе. – Теперь Тео думает, что у меня кто-то есть… Кто-то, кто трахает меня, приковывая наручниками к кровати.

– Почему тебя волнует, что он думает? – Наручники с лязгом падают на пол, а Дарио остается неподвижно стоять напротив меня. Кажется, если я задержу дыхание, то даже услышу, как дико клокочет в груди его сердце.

– Уходи, – тихо произношу я.

– Вас что-то связывает? – не успокаивается моряк.

– Простой уйди. Ты обещал. – Не поднимаю на него взгляд.

– Что у тебя с ним, Астра? Какого хрена мой брат делает на пороге твоего дома ранним утром в воскресенье? – Я вижу, как сжимаются кулаки Дарио и белеют костяшки пальцев. – Поэтому ты боишься подпускать меня? Из-за него? В этом основная причина?

– Уходи. – Я стискиваю зубы, чтобы не заплакать. – Иди прочь. Проваливай! И больше никогда не смей вламываться в мой дом, понял? – Запрокидываю голову, пытаясь выглядеть равнодушной, когда у самой трясется даже подбородок, и я прикусываю щеку изнутри, чтобы не позволить себе заплакать. – Ты здесь никому не нужен.

Добиваю последней фразой: вонзаю нож в его самолюбие, режу по живому и вгоняю клинок прямо в сердце Дарио. Моя душа тоже кровоточит. Но так будет лучше. Лучше закончить все прямо сейчас, чтобы потом не погибнуть от неизлечимых ран.

– Какого черта, Астра?! – Дарио резко хватает меня за плечи и встряхивает, поднимая на ноги.

Мои глаза, полные слез, приковываются к его синим, где снова бушует яростный шторм.

– Ночью ты была другой и говорила совершенно другие вещи! Что изменилось? Почему ты снова гонишь меня?!

Я отвожу взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

– Все дело в нем, так? – Челюсти Дарио со скрипом смыкаются. – Ты влюблена в Тео? – Его грудь часто вздымается. Руки напряжены до такой степени, что вздулись вены.

Бог, я знаю, что ты и так ненавидишь меня, но я заранее прошу прощения за то, что сделаю дальше. Можешь наслать на меня проклятие, ладно? Только убереги сердце Дарио. Я его не заслуживаю.

– Да, – сквозь всхлип, отвечаю я. – Ты прав. Не знаю, как так вышло, но… Сердцу не прикажешь. А тобой я пользовалась, чтобы отвлечься. Но, как видишь, не сработало.

Дарио мгновенно выпускает меня из рук, так и не поняв, что я снова лгу. Жестокая ложь все-таки разобьет ему сердце. Никакие мольбы не помогут. Мое уже надломилось и треснуло, заставляя испытывать ноющую боль. Но я должна поставить жирную точку.

– Уходи, моряк. Нам нужно все прекратить. – Он обещал исчезнуть из моей жизни, если я повторю эти слова.

В трещины сердца забивается гвоздь за гвоздем. Это больнее, чем я могла себе представить. Нутро требует задержать его. Объясниться. Рассказать правду. Но я не могу. Он – преграда на пути к моей цели, и если я позволила себе слабость, то должна понести наказание.

Прощай, Дарио. И прости.

Я наблюдаю, как он уходит, но не двигаюсь с места до того, пока не слышу хлопок задней двери, и только потом позволяю себе расплакаться.

Это длится недолго, и когда я успокаиваюсь, беру в руки телефон и начинаю печатать вторую заметку. Если я выскажусь, делая вид, что пишу другому человеку, мне должно стать легче. Когда-то так говорил мой психолог. Самое время проверить, действует его техника или стоит послать и технику, и психолога к черту.

Во всяком случае первая заметка после вечеринки в честь Дня Университета помогла мне игнорировать Дарио целых две недели.

Поэтому, скорее всего, мне придется писать чаще.

Еще одна, третья заметка, созданная в целях сохранения самообладания где-то в середине ноября, позволяет мне сосуществовать и обмениваться односложными фразами со сводными братьями Сантана вот уже почти целый месяц.