Я забредаю за угол бара, чтобы успокоить мысли в тишине, запрыгиваю на жестяной контейнер в неосвещенной части переулка и устраиваюсь на нем сверху, свесив ноги. Достаю из кармана шортов сигарету и зажигалку и щелкаю, делая вдох.

Ненавижу дым. Ненавижу запах табака. Ненавижу, когда курит Энзо и выпускает клубы мне в лицо. Ненавижу то, что делаю сейчас сама. Но меня никогда не хватает больше, чем на две затяжки. Дальше сигарета просто медленно тлеет в моих пальцах. Энзо говорит, что я зря перевожу продукт.

Так происходит и сейчас.

Я тихо наблюдаю, как оранжевый огонек превращает что-то осязаемое в прах. Как что-то горит в моей руке, когда я единственная, кто может предотвратить эту гибель. Но я не хочу. Мне нужно обжечься, чтобы почувствовать снова. Я тоже хочу гореть.

Я не стряхиваю пепел. Я жду, когда он упадет, а потом моя кожа начнет зудеть от приближающегося тепла. Я уже предвкушаю, как прикушу губу, когда станет больно, но потерплю еще, чтобы остался ожог, однако внезапный лязг заставляет меня встрепенуться, и я роняю сигарету на асфальт.

Вот черт. Кажется, сегодня мои пальцы останутся целыми.

– Сука! Гребаный мудак! Гори в аду! – От кирпичных стен узкого переулка отражается громкое разъяренное эхо.

Из ресторана напротив через черный вход вылетает парень. Он пинает ногой мусорный бак, и тот с грохотом падает на землю. Черные мешки мусора рассыпаются у его ног, и он топчет их сверху, продолжая громко ругаться:

– Иди к черту! Пошли вы все к черту! Ненавижу!

– Настолько сильно, что готов выжать из гнилого винограда вино? – подаю голос я, и парень замирает.

– Кто здесь? – Его силуэт находится прямо под светом фонаря, и я вижу, как он сжимает кулаки и вертит головой, пытаясь понять, откуда доносится звук.

– И это все, на что ты способен? – Я спрыгиваю с контейнера и выхожу из тени, упрощая незнакомцу задачу. Сегодня у меня нет настроения на прятки. Мне хочется чего-нибудь поострее. – Сла́бо, – усмехаюсь. – Либо ты трус, либо твоя ненависть – одноразовая фальшивка.

– Ты меня не знаешь, – огрызается он, тяжело дыша.

– Мне и не нужно. Я уже достаточно услышала и увидела, чтобы делать выводы.

Ступая ближе, я оцениваю габариты парня. Он явно крупнее, чем казался с противоположного угла. Его вид устрашает, и это чувство меня определенно заводит. Я уже упоминала, что я со странностями?

Брюнет раскрывает рот, но не отвечает. Вместо этого он не спеша оглядывает меня с головы до ног. И готова поклясться, ему нравится то, что он видит. А мне нравится то, что вижу я. И с каждым шагом к нему я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Широкие плечи, высокий рост около шести с половиной футов10 или даже выше, спортивное тело плотно обтягивает материал тонкой белой рубашки, от сжатых кулаков тянется изящная паутина выпуклых вен, лицо штрихуют острые скулы, и я понимаю, что хотела бы увидеть его оскал. Думаю, это красиво. Красивее, чем эта самоуверенная ухмылка, окрасившая его лицо.

Прости, малыш, ты очень привлекательный, но максимум, что тебе светит, – одноразовый забег. Надеюсь, ты успеешь довести меня до «финиша».

– Так ты эксперт в ненависти? – Темноволосый красавчик прищуривается и больше не кажется озлобленным. Скорее заигрывающим. Быстро же он остыл.

– Можно сказать и так. – Кажется, начинаю заигрывать и я.

– Покажешь, на что ты способна?

– Покажу, если докажешь, что этого заслуживаешь.

Красавчик изучает мое выражение лица. Он заинтригован, но ломается, обдумывает, стоит ли поддаваться на мою провокацию, а я тем временем гадаю, сколько ему лет.