– Поехали, – внезапно заявляет он, сбрасывая входящий вызов, и кладет телефон обратно в карман брюк.

– Я тебя обидела? – усмехаюсь я, скатываясь на заднице по гладкому капоту, и ловко соскакиваю на землю.

Заправив в шорты задравшуюся футболку, я бросаю взгляд в его сторону. Высокая фигура не двигается. Его голова повернута в сторону огней города «на тарелке» внизу. Кажется, огней почти не осталось. Значит ли это то, что мое желание сбудется?

– Тебе не по зубам меня обидеть, – произносит он, не оборачиваясь. Я хмыкаю.

– Ладно. Раз все в порядке – едем.

Обогнув машину спереди, я поднимаю дверь со стороны пассажира и заныриваю в салон. Мне приходится подождать около минуты, прежде чем красавчик тоже забирается внутрь и кладет руки на руль. Я пытаюсь незаметно покоситься в его сторону, но мой взгляд задерживается на его растрепанных темных волосах и часто вздымающейся груди. Кажется, он до сих пор возбужден. Или зол. Но я ведь не сделала ничего плохого. Хотя почему меня это волнует? Не волнует. Пусть решает свои проблемы сам. Я не имею к ним никакого отношения. Лучше буду считать, что у него до сих пор стоит, и он разочарован сорвавшимся сексом. Впрочем, как и я.

Он заводит двигатель и моментально трогается, быстро наращивая скорость. Вокруг темно. Видимость плохая. Не самое удачное время для любительских гонок. И не самая безопасная трасса. Я вжимаюсь в кресло и пытаюсь успокоить себя.

Моряк просто лихачит. Выпендривается, выплескивая злость. Сейчас усмирит свой пыл и сбавит скорость.

Но он не сбавляет даже спустя пятнадцать минут. Он только поддает газа.

Теперь мне действительно становится не по себе. Ветер свищет в ушах и предпринимает попытки сорвать с меня алый парик. Мне даже приходится придерживать его рукой – так сильно мы несемся вниз по холмистому склону. Моряк не произносит ни единого слова, лишь вжимает педаль газа в пол, заставляя мотор прерывисто реветь.

Не знаю, чего он добивается, но его выходки пугают меня уже второй раз за считаные часы нашего одноразового знакомства. А я ненавижу страх. Страх – значит слабость, потеря контроля над ситуацией. А то, что я ненавижу, я привыкла уничтожать. Это правило.

– Останови машину, – требую я, не сводя глаз с его профиля. – Если ты не дорожишь своей жизнью, то у меня еще есть на мою некоторые планы. – Он не реагирует, исподлобья и опустив подбородок пронизывая взглядом лобовое стекло. – Эй! Ты слышишь меня? – Я начинаю злиться. – Останови немедленно. Я выйду, а ты поедешь по своим делам, договорились? Не впутывай меня в свои семейные разборки.

– Уже поздно, – отрезает он. – Ты сама в них влезла. Кажется, даже обещала помочь.

– Я не думала, что ты на самом деле сумасшедший. Просто притормози, моряк, ладно?

– Бейби, боюсь, нас несет шторм.

Я раскрываю рот, чтобы выразить протест, но тут его взгляд пересекается с моим, и мой позвоночник пронизывает разряд тока. Страх выплескивается наружу невидимыми волнами и выходит из берегов – растворяется за пределами машины, несущейся по ночной пустоши на скорости сто десять миль в час14.

– Я хочу закончить твою игру. – Его пальцы сильнее стискивают руль. – Я ведь согласился. Значит обязан завершить начатое.

– Верно. – Я откидываюсь на спинку кресла. – Есть идеи, как?

– Есть одна.

– Надеюсь, не самая банальная – сигануть с обрыва?

– Расслабься, бейби, планы на твою жизнь я рушить не собираюсь. Только свои.

Его тон действует как гипноз, и я слушаюсь – обмякаю в кресле, отпуская напряжение, и тогда вновь возвращается чувство свободы. Независимости. Легкости. Порывы ветра в волосах превращаются в прежние игривые ласки по щекам. Испуг трансформируется сразу в адреналин, а потом в эйфорию. И она опускает мои веки. Она накрывает тело словно одеялом. Прибивает. Проводит пальцем по губам и заставляет улыбаться.