Паша должен ступить в наш с ним дом с минуты на минуту, я одновременно жду его и боюсь приезда. Не осмелилась поговорить с ним по телефону. Не осмелилась ещё раз смотаться. Но человек – не страус. В этой позиции очень затекает спина, выдернуть голову всё равно придется. Если я не сделаю этого сегодня – просто сожру еще немного своих же нервных клеток.

Когда ворота начинают разъезжаться, я стою у большого окна в нашей гостиной. Это ожидаемо, я этого вроде как и караулю, а всё равно сердце взводится. Волнуюсь.

Паша по привычке паркуется под навесом рядом с моим автомобилем. Он не знает, что я уже три дня на нем никуда не выезжала – пользуюсь такси, чтобы не влететь ни в кого на нервах.

Ещё он не знает, что из меня ушел весь творческий запал. Я пилю контент. Сотрудничаю. Киваю на летучках с командой. Только весь мой креатив ушел в землю через громоотвод. Я способна разве что действовать по заученным алгоритмам на автомате.

Паша выходит из машины, направляется к дому. Мне кажется, что спешит. Это вроде бы приятно, ко мне же, а с другой стороны… Наверное, вполне можно скучать по жене и жарить восторженную фанатку.

Дополучать там недостающую здесь свежесть чувств и отношение, как к спустившемуся богу. Отрицать проблемы, потому что научился отлично балансировать.

Я знаю, что сама придумываю за Пашу, но не могу не заводиться.

Он поднимается на террасу, я жмурюсь и отворачиваюсь от окна.

На столе весь вечер стоит откупоренное вино, но бокал я пока так и не наполняла. Сейчас же в горле дико сушит. Я подхожу и щедро наливаю. Касаюсь пальцами ножки бокала.

Мурашки идут по плечам, когда слышу, что Паша зашел сначала в дом, потом и в комнату. Уже тут замедлился.

Даю себе несколько бесценных секунд на то, чтобы взять себя в руки. Приподнимаю подбородок, пью терпкое вино.

– Привет, Ника…

Муж здоровается, разглядывает меня. Собрав волю в кулак, поворачиваю голову, тоже проезжаюсь по мужу взглядом.

Он задержался на бокале. Я в принципе не могу задерживаться на нем.

– Привет.

Здороваюсь сухо, после чего снова беру в руки бутылку и наливаю. Не то, чтобы прямо хочу повторить, но занимаю руки.

Паша хмыкает, слегка опускает голову и качает ею.

Я же опять чувствую приятный ягодных привкус во рту, поворачиваюсь к столу, опускаю бокал, вжимаюсь ладонями в столешницу.

По телу дрожь вместе с тем, как сзади подходит муж. Знакомые руки ложатся на бедра. Знакомые губы прижимаются к щеке. Телу приятно, по коже прокатывается тепло. Душа бунтует. Пытаюсь расслабиться.

Паша целует в шею. Я чувствую, что возбужден. В ягодицы упирается стояк. Он тянет мои бедра немного назад, чтобы лучше прочувствовала.

Кажусь самой себе набитой дурой. У него же взрывной темперамент. Секс – неотъемлемая часть жизни. Почему я никогда не боялась, что леванет на сборах?

Сомнений слишком много, расслабиться не получится.

Отталкиваюсь от стола, изворачиваюсь и отступаю.

Мужские руки съезжают по ткани моих брюк. Я не смотрю на Пашу, но уверена – он удивлен.

– Что с настроением, Ник? – Паша задает нормальный вопрос, а я нормально реагировать, к сожалению, не очень в состоянии. Передергиваю плечами, оглядываюсь.

Он хмурится, смотрит внимательно. Я вспоминаю, как улыбался той своей массажистке. Еще, как заверял меня, что всё это – глупые шутки Артура и мои загоны, что я должна ему доверять.

— Ты голодный? — в ответ на мой вопрос Паша хмурится сильнее. Делает шаг на меня, я выставляю указательный палец. Мол, не нужно.

— Голодный. Но больше я хочу тебя поцеловать.

Паша произносит, смотря в глаза. Не знаю, осознанно ли, но разбивает мне сердце. Я так долго думала, что делаю ему больно своими заскоками. Я до сих пор не уверена, что вся ответственность за наш кризис лежит не на мне, а на нас. А теперь меня мучают сомнения: я замужем за футболистом или охуенным актером?