– Здравствуйте, доктор. Можно ли установить отцовство на раннем сроке беременности? – начинаю без прелюдий.

Врач вмиг меняется в лице. Приспускает очки, едва справляясь с охватившим ее презрением, и отвечает:

– Можно. Существует неинвазивный способ определения отцовства. Наиболее достоверен он после десятой недели беременности. Сколько у вас недель? – переводит она взгляд на Лену.

– Я… я только узнала. Задержка всего семь дней. 

Врачиха увлекает Лену в смотровую, оставляя меня наедине со своими мыслями и страхами. 

– Беременность три-четыре недели, – победоносно произносит врач, выплывая из смотрового кабинета. – Вам придется ждать два месяца.

А вот эта ремарка звучит, как змеиное шипение…

Не думал, что меня так поглотит ложь… Или, скорее, недосказанность. Как кит мелкую рыбешку. Смотрю на Соню и намеренно молчу о ребенке. Она мне пока никто – симпатичная женщина, с которой мы пару раз поцеловались, отчего же так стыдно? Словно я ее предаю…

– Больной, вы сегодня какой-то странный, – шепчет она, ощупывая своими нежными пальчиками ушибленную ключицу, живот, лоб… Мне хочется верить, что ей приятно меня касаться… – Задумчивый, неулыбчивый. Что-то случилось?

Соня, напротив, свежая и воздушная. Мечтательная. Я ей нравлюсь, ежу понятно. Как, впрочем, и она мне…

– Находиться рядом с человеком, которого больше не любишь, оказалось проблемой, – отвечаю, спрятав взгляд. – Как твои дела? Чем занималась вчера?

– Не поверишь, бригада переклеила мне обои. Ребята попались рукастые – успели две комнаты закончить, – улыбается она, продолжая поглаживать мою больную руку.

– А сколько же их было? Парней?

– Четверо. И сделали на совесть. В общем, я переехала к себе. Неправильно это – жить с родителями мужа. Хоть они и любят меня… особенно папа Паша. Вызвала мастериц из клининговой компании и… прямо сейчас они отмывают мое гнездышко от строительного мусора. – Она облегченно вздыхает.

– Пригласишь в гости? – спрашиваю хрипловато. Дурак! Зачем, спрашивается? Сначала разберись с семьей, а потом хвост расправляй перед красивыми дамочками. Эх, Марк… Жизнь тебя ничему не учит. 

– Да, – смущается Соня. – Я тебя сегодня хотела выписать. Анализы хорошие, рана заживает удовлетворительно, внутренних повреждений нет. Сходишь сейчас на УЗИ и рентген – проверим все еще раз и… Можешь быть свободным как птичка. Только не гоняй так быстро на машине, а не то…

– Я невиновен в аварии, Сонь. Такая у меня, видать, судьба – ломать кости по чужой вине. 

Соня не отвечает – погружается в размышления, оставляя и меня наедине со своими мыслями. 

– Приходи… в четверг, – наконец, произносит она. Заливается краской, стесняется своего предложения, как «зеленая» девчонка.

Скажи ей, Марк! Не молчи! Потому что Софья зовет меня в гости не для того, чтобы играть в лото. 

– Эм... Обсудим наши дела. Исследования Павла, поиски истины, –она словно оправдывается за прямолинейное приглашение. 

– Хорошо, приду, – сглатываю я. – Принести хорошее вино?

– Да.

– Тогда до встречи? Адрес я пришлю в сообщении. Выписку получишь на посту. 

Она улыбается на прощание, оставляя в палате свой аромат – смесь апельсина, мяты и шоколада… Однако он быстро сменяется тяжелым запахом обмана… 

Дни тянутся мучительно медленно. Я переезжаю к сыну и возвращаюсь к работе. Делаю гимнастику и расписанные Софье Васильевной упражнения для разрабатывания сустава. Обновляю по совету Глеба гардероб. Мы с Соней почти не общаемся – даем друг другу время на раздумья. У меня всего три дня, чтобы набраться смелости и признаться ей в существовании ребенка. И… отказаться от возможности обладать ей. Как же тяжело… Погруженный в раздумья, не замечаю склонившегося надо мной сына.