Офицеры квартирмейстерской службы находились в приподнятом и даже несколько возбужденном состоянии. Стояли последние погожие дни августа, освободившимся от служебных обязанностей господам офицерам хотелось побыть на природе, размяться, каждому из них были предоставлены лошади и разрешались конные прогулки в пределах охраняемой территории. Сергею Александровичу вечером было предложено поучаствовать в скачках с подполковником бароном Черским, знатоком лошадей и любимцем женских компаний, он согласился, но к назначенному времени не поступил доклад из штаба фронта и ему пришлось задержаться, а через некоторое время в комнату вошел обеспокоенный генерал Черный. Он потребовал доклад и, узнав, что донесения не поступали, вышел, скачки пришлось отложить. Сергей Александрович несколько раз звонил в квартирмейстерскую службу фронта, там отвечали, что завершают уточнять обстановку в армиях и в ближайшие полчаса донесение будет отправлено. В донесении, пришедшем поздней ночью, обозначалась линия соприкосновения с противником, только она почему-то заходила далеко в тылы армии фронта. Пришлось уточнять, так ли это, и было получено подтверждение. В тот момент это казалось досадным недоразумением. Утренним докладом генерал остался крайне недоволен, было непонятно, почему противник оказался в тылу самой мощной и подготовленной армии, но в штабе фронта добиться большего не удавалось, ответ был один: потеряна связь с командующим армией, обстановка уточняется и будет изложена в очередном донесении. В этот момент вошли еще два генерала, и произошло стихийное совещание, на котором прозвучали нелестные слова в адрес командующего фронтом и других генералов. Нужно было принимать меры, чтобы исправить обстановку, но было решено повременить, пока не прояснится обстановка в армиях фронта. Великий князь в то утро в канцелярию не заходил.

На следующий день поступили сведения о потерях, они были невообразимые: без вести пропавшими числилось более десятка генералов, около тысячи офицеров и несколько тысяч нижних чинов, число раненых еще подсчитывалось. В эти сведения никак не хотелось верить, стало ясно, что армии Северного фронта, на которые возлагались большие надежды, дальше вести наступление не могут. Сергей Александрович, как и все офицеры управления, был обескуражен таким положением дел, и было единодушно признано, что причинами неудач является бездарное командование фронтом и армиями, хотя всего несколько дней назад превозносился полководческий талант командующих и их умение управлять войсками. О случившемся необходимо было доложить государю, проект доклада готовил Сергей Александрович. На это раз доклад «не шел», мысли путались и возвращались к одной точке: как могли себя так повести командиры полков, дивизий да целых корпусов, что было взято столько пленных? Почему-то данные о количестве пленных обескураживали больше, чем о количестве убитых и раненых. Как мог командир корпусом выбросить перед противником белый флаг? Возникали и возникали вопросы, и мучительно находились слова и выражения о неудаче. Да, это неудача, но зато на другом фронте есть чем гордиться, а здесь оказались бездарные командующие, которых необходимо сменить. Спешно готовились циркуляры о передислокации войск, усилении фронта, необходимо было остановить продвижение противника, и это вскоре удалось. В те дни Сергей Александрович задумался о возвращении в действующую армию, такие мысли приходили ему вечером перед сном. «Там мое место, там я смогу показать себя. Готов командовать полком, и поведу его в бой, и будет слава», – думал он, засыпая.