– Я сейчас, вот только соберусь, и мы поедем, непременно поедем, а матушка Марина останется, ей сегодня нездоровится.

От этих слов Марина вздрогнула, ее раздражение и злоба тут же улетучились. Пелагея объяснила ей, что нужно сделать с ягодой, и вскоре телега с двумя женщинами покатилась по ухабистой дорожке к шляху.

С тяжкими раздумьями осталась Марина, растерянная и обеспокоенная тем, что матушка не взяла ее с собой. Утром она сказала Пелагее, что ночью чувствовала слабость, но сейчас все прошло, и она вполне могла бы поехать и помогать при родах той женщины. Мысли о роженице снова вызвали у Марины гнев и осуждение, чтение молитвы не принесло успокоения, а мысли продолжали вертеться вокруг слов «грешница», «блудница», «таких побивают камнями». Только встав на колени перед образами в своей хатке, она успокоилась, возникли образы бабы Марфы, Пилипка, Артема, мальчика с голубыми глазами…

Пелагея чувствовала состояние Марины и намеренно оставила ее в своей обители. Уже прошло немало времени, за которое она старалась раскрыть перед Мариной ту тайну человеческой души, которую смог раскрыть ей Анисим. Пелагея понимала, что словами этого не объяснишь, надо понять душой эту главную тайну: Бог любит нас всех. И тогда во всем будет радость и счастье. Пелагея ощущала, что для женщины, которая сидела рядом с ней на повозке, эта тайна не является тайной. Также она знала, что роды пройдут благополучно, но ее присутствие там будет необходимо. Так оно и случилось. Рано утром, едва забрезжил рассвет, раздался детский крик: родилась девочка. Она показалась Пелагее светлой-светлой, а ее мать, улыбаясь, произнесла нараспев: «Д-е-е-в-о-ч-к-а-а».

В радостном настроении Пелагея к вечеру вернулась домой. Марина встретила ее у калитки, неожиданно обняла и спросила:

– Как там, матушка? Кто родился?

– Слава Богу, девочка родилась, да такая славная, такая светлая, видно, Бог ее полюбил, как и всех нас. Все мы, люди, – дети Божьи, и он всех нас любит.

Та женщина пригласила Пелагею на крестины. Светлую девочку нарекли Мариной.

В горе, свалившемся на Агриппину, казалось ей, что остались они с маленькой дочкой одни-одинешеньки на белом свете и не от кого им ждать помощи. Не сотворила за свою жизнь зла большого Агриппина, а люди вокруг видят всё и примечают всё. Первым к ней, осиротевшей и овдовевшей, пришел бывший управляющий делами на хуторе, бобыль Панас. Авдотья отстранила его от всяких дел после смерти хозяина, разрешив ему жить в ее дворе. Вот и жил он в каморке на хуторе, а в построенном доме с усадьбой возле деревни нашелся ему крошечный флигелек для проживания. Когда прошло сорок дней после отпевания Авдотьи, зашел Панас к молодой барышне, так он ее величал, и попросил ее послушать совета, который он имел сказать. Обрадовалась Агриппина Панасу, прослезились они, вспоминая хозяйку, да и завязалась у них беседа мирная и полезная. Понимал Панас, не в силах молодой барышне справиться с немалым хозяйством и наделами, которые достались ей, вот и предложил он ей сократить их, но и себе за душой оставить, чтобы помаленьку во дворе прибывало, а там и дочь подрастет, ей тоже что-то надо будет. Доверила Агриппина вести свои дела Панасу. Много тогда появилось охотников прибрать к рукам Авдотьино хозяйство, но Панас уладил это непростое дело: где правдой, где за небольшие гроши, а где, уступая в малом наглости и злу. По прошествии двух зим переселилась Агриппина на другой двор, где хозяйство было поменьше, сократились земельные и лесные угодья, остались места неприметные, но доходные, уменьшилось и число дворовых людей. Каждую пятницу Панас приходил к молодой барышне и приносил ей отчет. Агриппина соглашалась с отчетом и благодарила Панаса, а чего еще надо одинокому состарившемуся человеку: кусок хлеба да угол для отдыха. Была у Панаса хватка человека сурового и нетерпимого к растрате и воровству, люди во дворе его уважали и боялись, а Агриппину в деревне стали величать барыней. Панас свел Агриппину с матушкой Мариной, рекомендовав молодой барышне присмотреться к ней, сказал, что грамоту та знает, да и для маленькой дочки полезной будет, что лекарственными травами и снадобьями занимается и досмотрела до последних дней известную далеко в округе матушку Пелагею.