Парамон почувствовал перемены к нему Антонины Зиновьевны и заподозрил, что она подталкивает его к дочери. Катя его волновала с той поездки, как коснулась его руки, но Парамон старался сдерживать себя, вспоминая праздник у губернатора, после которого он понял, что может оказаться никому ненужным и отвергнутым этой семьей. Только через неделю у них с Антониной Зиновьевной наладились деловые отношения, и он понял, что на этот раз пронесло. Получив вольную, Парамон стал еще более беззащитным и в некоторые моменты потерянным, тогда на него находило желание деятельности, и он старался. Катя тоже была сдержанной, но если они были вдвоем, она становилась смешливой, много смеялась, показывая свои маленькие зубки. Ее глаза светились и улыбались, это и волновало Парамона. Когда Антонина Зиновьевна объявила о наследстве, которое переходило к Кате, у Парамона закралась мысль, что Катю Антонина Зиновьевна хочет выдать замуж, было только непонятно, почему переписано все наследство, а не часть для приданого. Дальнейшие думы он гнал от себя и прятал, настрого запрещая себе к ним обращаться, и это ему удавалось.

После жнива Парамон и Катя обвенчались и уехали в столицу, так захотела Катя, того же хотела и Антонина Зиновьевна. Она как-то сникла, на лице можно было заметить отчетливые морщины, печаль легла у нее в глубоких ямочках между глаз. Парамону северная столица не понравилась, его тянуло назад в имение, он порывался домой, но не решался, а тут стало известно, что Катя беременна, и они сразу засобирались. Катя была безмерно счастлива, она без раздумий отдала себя всю этому порой грубому и ненасытному человеку. Она тоже почувствовала неудержимое желание к Парамону, ей становилось страшно за себя от этого желания, но сделать уже ничего с ним не могла. Порой проскальзывала видение, как Парамон несет мать на руках и она обхватывает его шею, но от него возникала только большая страсть и желание быть с ним, таким любимым ею человеком.

Приехали они, когда уже зима уверенно обосновалась на подвластных ей просторах. Антонина Зиновьевна, узнав о беременности дочери, сразу ожила, засуетилась и, как ей говорили, стала совсем молодой. Парамон сдержанно поздоровался с ней, прикоснулся губами к руке. Волна пробежала по телу Антонины Зиновьевны и утихла. «Какую же сильную власть он имеет над женщиной», – пронеслась у нее мысль. Не раз срывался Парамон, пользуясь этой властью над женщинами, потом наступали периоды его бурной деятельности в хозяйских делах, где он никому спуску не давал, был строг и прижимист. Катя рожала одного сына за другим, и была у них в семье великая радость. Пошатнулось у нее здоровье, и надо было ее отправлять на лечение за границу. Уехали тогда Катя и Антонина Зиновьевна с детьми на лечение, но не сиделось там Антонине Зиновьевне, примчалась она вовремя, понесло Парамона тогда, и тогда состоялся у них разговор. Пригрозила Антонина Зиновьевна, что отправит его без ничего по свету, если такое будет продолжаться. Но и Парамон не остался в долгу, напомнил он ей о своей власти над женщинами и добавил, что и они имеют над ним такую же власть, и что ему тогда делать. «Бесовская это сила, куда ее денешь, куда ее направить?» – говорил он, и Антонина Зиновьевна его понимала, но настаивала на своем, чтобы разгула не было. А увидела шрам на его руке, чуть не потеряла голову и на следующий день собралась уезжать, взяв слово, что будет ждать Парамон жену, и напомнила ему свою угрозу. С тяжелым чувством она уезжала, но остепенился тогда Парамон. Когда через год приехала Катя и сразу забеременела, родилась у них дочь, то был великий праздник, и снова Катя занемогла и уехала за границу с Парамоном и нянечками, оставив старшего сына с Антониной Зиновьевной. Но пришлось Антонине Зиновьевне ехать к дочери, прислала Катя письмо и просила мать срочно приехать, та догадалась, в чем дело, и отправилась в путь. Снова были разговоры с Парамоном, и, оставив Катю только с маленькой дочкой, все уехали домой. Вот здесь Антонина Зиновьевна ощутила власть над этим неугомонным мужчиной, заставив его снова заняться хозяйством, в котором появился упадок. Сама стала выезжать в церковь и просить Господа об отпущении грехов, ходила на исповедь, но открыться не смогла и принесла эту тяжесть домой со словами: «Наверное, такой и уйду в могилу». К приезду Кати дела в имении поправились, Парамон стал вводить новшества, о которых так много говорили в окрестных имениях, но никто за них серьезно не брался. А у Парамона они приносили немалый доход. Снова через год у Кати родился еще один мальчик, назвали его Игнатом, роды были тяжелые, и после них приехавший губернский доктор сказал, что детей у нее больше не будет. Катя вскоре поправилась и за границу не поехала, а Парамон находился под полной властью Антонины Зиновьевны. Уже в преклонных годах она слушала Парамона и молча кивала, соглашаясь с его доводами, или резко их отвергала, Парамон ей не перечил. Катя была в заботах о детях, их воспитании, однажды спросила у матери, как ей так удается усмирять ее мужа. Долго молчала Антонина Зиновьевна, а потом, когда уже, казалось, она и забыла о том вопросе, вдруг сказала: