Марина часто делала домашнюю работу вместе с Пилипом. Он был молчун, делал быстро, но быстро и уставал, садился, и ему надо было отдохнуть в тиши.

– Это отец его так побил, и что-то стало с ним, – рассказывала Акулина. – Не может он маму простить за что-то, особо когда выпьет.

В то лето Марина пасла телят и овец вместе с Пилипом. В конце весны случилось с ней несчастье. Уже крепкий бычок на пастбище начал дурачиться, Марина пыталась его успокоить, но он бросился на нее и так боднул, что она улетела в болотную жижу и еле оттуда выползла. Недалеко были другие дети, и они видели, что случилось с Мариной, а младший ее брат Пилипок пустился бежать на поле туда, где работали родители. Скоро пришел старший брат, потрогал бок, руки и успокоил Марину словами: «До свадьбы заживет». Заживало медленно, назавтра она не могла встать, пролежала три дня. Тяжело дышалось, потом начала вставать и делать домашнюю работу. Тут и предложила баба Марфа взять ее, чтобы приложилась к иконе Божией Матери, в Киев, смотри и хворь пройдет.

Когда заканчивались посевные работы и не началась еще уборка сена, собирались женщины кто постарше сходить в Киев помолиться. Через три дня шесть женщин и баба Марфа с Мариной, как только начало светать, вышли из деревни, помолились у креста, что был у развилки дорог, и споро пошли в направлении на полуденное солнце. Обычно в первый день добирались до монастыря, там молились, ночевали, а поутру шли дальше и на четвертый день приходили в Киев. Всю дорогу читали: кто про себя, а кто и вслух молитвы, идти было легко. На этот раз занимала им время Марина, она уставала и просила пить. Первую ночь они спали в гумне старика-отшельника за деревней, что встретилась им на пути. У Марины кружилась голова, началась рвота, она попила квасу, который принес старик, легла на сено и заснула. Поутру она была в жару, но баба Марфа решила ее вести до монастыря. «Уже здесь недалеко, версты три с гаком», – говорила она с тревогой. Остальные женщины ушли вперед, а баба Марфа Марину принесла на себе к вечеру, почти бездыханную.

Очнулась Марина через три дня поздно вечером, рядом с ней сидела в монашеской одежде строгая женщина. Как потом узнала Марина, это была монашка Пелагея, лекарь от всякой болезни, она и выходила Марину. Наутро, только начало всходить солнце, монашка Пелагея привела ее на утреннюю молитву, и больше ее Марина не видела в монастыре. Марина быстро вошла в монастырский быт, ей он понравился своим спокойствием и размеренностью. Не было того крика родителей и руганины, визга, подзатыльников от взрослых и братьев. Она с охотой и старанием выполняла посильную работу и просила дать еще что сделать и помочь. Полюбились ей утренняя и вечерняя молитвы, строгость общения монашек. Через неделю Марина уже чувствовала себя окрепшей и готова была остаться здесь навсегда, но приехал отец, привез, как он сказал, гостинцев и увез ее домой. Опять она стала пасти телят и овец, часто ей вспоминалась монастырская жизнь. Марина стала чаще подходить к бабе Марфе и читать вечером перед сном молитву, а были дни, что баба Марфа брала ее на воскресную службу в церковь. Тогда пасли телят старшая сестра и кто-то из братьев. Только было это редко.

Так и пробежало лето, становилось прохладно, небольшое стадо Марина пригоняла, когда уже вечерело и садилось солнце. Хотелось быстрее в тепло, только в доме – где там можно погреться? На печь еще рано, да и мать сразу давала работу, и только поздно вечером садились ужинать. За стол без отца и деда Игната не садились. Они подходили, крестились, и вместе с ними стоя крестились все. Ели молча и быстро и ложились спать, а старшие брат и сестра шли, как говорили в их семье, «на гулянку». Приходили они поздно ночью, Марина порой и не слышала.