Появление Янсона скомкало чаепитие, желание вести дальнейшие разговоры пропало. Левин ушел в свой кабинет.

- Да уж, Осипу не позавидуешь, - вздохнул Колычев. – На нем банда дровосеков висит.

Елисеев понимающе кивнул. Дровосеками этих бандитов прозвали за характерный способ убийства: всех своих жертв они рубили насмерть топорами, при этом не оставляя свидетелей. До ареста Чеснока сыщики считали, что он входит в банду дровосеков, но, как выяснилось на допросе, гражданин Никитин действовал самостоятельно.

7. Глава 7

Сыщики сели за оперативные сводки, разделив документы честно на две половины. Изучение бумаг заняло у них почти два часа, прежде чем Елисеев обрадованно воскликнул:

- Нашел!

- А ну-ка! – оживился Колычев. – Показывай, что у тебя.

- Вот! – торжествующий агент губрозыска третьего разряда ткнул пальцем в нужное место. – Наверное, ты об этом говорил.

- Сейчас проверим.

Колычев углубился в чтение. Дело было в Тамбове и тоже происходило в финансовом учреждении при большом скоплении народа.

- Ни хрена себе! – присвистнул сыщик. – Совсем сволочи страх потеряли! Это надо же – спереть портфель с деньгами у кассира губернской милиции.… И ведь, что главное: какой к нему ключик подобрали! Знали, сволочи, что делают! Ну не мог тот пройти мимо рассыпанных на полу патронов!

- Верно. Начал патроны поднимать, отставил портфель в сторону, чтобы не мешал, а когда закончил, выяснилось, что портфельчик-то тю-тю… Тамошние ребята из губро уже землю, наверное, роют. Шутка ли, снова без зарплаты куковать! Ох, и злые они на вора после этого! – усмехнулся Елисеев, чьи симпатии по понятной причине были на стороне тамбовских сыщиков.

- Надо будет связаться с ними. Может, сведениями поделятся. Что-то они просто обязаны были накопать. Тем более и личный интерес в этом деле имеется, - сказал Колычев.

- Заодно и нашего кассира предупреди, чтобы начеку был. Не ровен час, повторят шутку.

Колычев отправился на телеграф, отбивать телеграмму в тамбовское угро. Елисеев остался в кабинете, ждать посетителей.

В дверь постучали.

- Входите, – разрешил Елисеев.

Вошла Мотылькова. Замерла в нерешительной позе. По лицу видно, что недавно плакала. Ну, оно и понятно, после таких событий… Елисеев посмотрел на неё с сочувствием. Помнил то неприятное чувство неловкости, возникшее у него во время обыска.

- Я насчет показаний, - заговорила Мотылькова. - Вы велели во второй половине дня прийти.

- Да, все верно.

- Что мне делать?

Петр посадил ее за пустующий стол Колычева, нашел в сейфе пустой лист бумаги и положил перед женщиной.

- Пишите.

- Что именно? – вопросительно подняла глаза потерпевшая.

- Все, что связано с преступлением. И помните: важна любая мелочь.

Мотылькова кивнула и стала старательно выводить буквы. Даже со своего места, Елисеев видел, что у нее красивый почерк. Сам он писал как курица лапой – порой даже не мог прочитать написанное собственной рукой. На все губро была единственная печатная машинка, на которой работала пишбарышня – делопроизводитель. Порой она приводила в порядок каракули сотрудников розыска.

Закончив, Мотылькова аккуратно, чтобы не размазать текст, промокнула чернила промокашкой и отдала бумагу Елисееву.

- У меня все. Посмотрите, пожалуйста, все правильно?

Тот пробежался глазами, подтвердил, закончив читать:

- Да, порядок. Ничего не забыли?

- Написала все, что запомнила.

- Вы не обижайтесь на нас за обыск. Так полагается. Мы были обязаны вас проверить.

- Понимаю. Я могу идти?

- Да, вы свободны. До свидания. Мы вызовем вас, когда вы снова понадобитесь. Пожалуйста, в ближайшее время не покидайте город.