– Неприятности? – лекарь цокнул языком. – Ну если считать неприятностями два десятка убитых и вдвое больше покалеченных… я только что с последним отваживаться закончил, а тут ты.

– Прошу, зайдите к Свершителю, он, наверное, совсем плох…

Это прозвучало как-то жалко, почти умоляюще, и Хэл подосадовал на себя.

Лекарь сделал шаг назад, на лице мелькнуло гадливое выражение, словно он увидел раздавленную лягушку или паука с добычей в лапах. А потом развернулся и двинулся назад, держа лампу повыше, чтобы не споткнуться.

Хэл остолбенел, но тут же бросился за ним.

– Подождите, куда же вы?!

– Убирайся. Ты же не думаешь, что я пойду лечить Свершителя? Чем быстрее он сдохнет, тем лучше.

– Но так нельзя! – возмутился Хэл, невольно выходя из «сыновней» роли. – И потом, если Свершитель умрет, на его место просто назначат нового. А каким он будет, еще неизвестно. Может, вам работы еще прибавится.

Лекарь даже не оглянулся.

– Я заплачу! – выкинул Хэл свой последний козырь. – Вот!

Он похрустел мешочком, и тяжелые шаги по булыжнику слегка замедлились. Лекарь обернулся с такой миной, как будто Хэл не предлагал ему плату, а руки выкручивал. Тот потряс мешочком в воздухе.

– Он ваш, если поможете Свершителю… и моему отцу.

Сердце Хэла стучало, как бешеное, пальцы онемели, и не только от прохлады ночной осени.

Он вдруг почувствовал, что сейчас в буквальном смысле решается его судьба, хоть и не мог понять, каким образом. Это ведь не его отец лежал сейчас где-то с пробитой головой и, быть может, умирал. А темноглазый мальчик, собиратель кореньев, не хотел даже говорить с ним, не то что дружить.

Но их последняя встреча не шла у Хэла из головы. Он снова вспомнил тяжелое дыхание, затравленный, исполненный отчаяния взгляд. Мучительно красноречивый, он умолял о помощи. Хэлу никто не может помочь, но он сам способен оказать помощь тому, кто в ней нуждается. Тому, от кого все отвернулись.

Он шагнул ближе к лекарю – тот не отстранился – и протянул мешок.

– Возьмите. Мы успеем до света и сохраним все в тайне. Обещаю.

Хэл, разумеется, понятия не имел, где живет Свершитель, поэтому старался держаться за спиной лекаря. Они шли быстро, почти бежали, одна улица, вторая… наконец свернули в неприметный переулок, дома на него выходили задней стеной, без окон.

С противоположной стороны Хэл с удивлением увидел заросли деревьев и кустарника, почти как в лесу. Среди них стоял небольшой домик в два этажа, верхние окна мерцали светом, слабым, словно дыхание умирающего.

У крыльца лекарь взглянул на Хэла, но тот покачал головой.

– Стучите. Я здесь подожду.

– Почему? – удивился тот. – Я не убегу, что уж теперь-то!

– Давайте же! – настойчиво произнес Хэл.

Лекарь пожал плечами и постучал. Какое-то время из дома не раздавалось ни звука, потом лестница заскрипела под медлительными, тяжелыми шагами.

Хэл метнулся в сторону и спрятался за угол дома. Он слышал тихие голоса, но не мог разобрать слов. В конце концов, дверь затворилась, и опять стало тихо – лишь ветер посвистывал в обнаженных кронах деревьев.

Хэл остался на месте, кутаясь в плащ и слушая шуршание веток над головой. Приближалось утро, но темнота и не думала редеть; посыпался мелкий, противный дождь.

У него уже зуб на зуб не попадал, когда дверь снова скрипнула, и послышались удаляющиеся шаги. Хэл поспешил за лекарем и догнал его на главной улице.

– Как он?

– Жить будет. – Лекарь все ускорял шаг, и Хэл, еле поспевая за ним, пропыхтел:

– А… мой отец… как же с ним?

– Неужели ты думаешь, что после подобного я еще потащусь в Калью? – пренебрежительно фыркнул лекарь.

Сердце Хэла екнуло.