Мы были советскими спортсменами Алексей Тихоньких

С вершины кедра виднелась извивающаяся лента реки Томь, тонкая двойная нитка железной дороги, автобусная остановка, посёлок Карай и дорога в город, по которой двигались похожие на букашек автомобили. У меня захватило дух, и я вдруг почувствовал себя, как юнга на мачте парусного корабля из недавно

прочитанной книги «Пираты Карибского моря». Всё, что я видел внизу, казалось нереальным, игрушечным и мне было непонятно, как этот вполне конкретный мир мог существовать помимо меня.

Внизу у подножия кедра стоял мой отец и с беспокойством глядел вверх, задрав голову:

– Алёша, не забудь, что я тебе сказал!

– Не бойся, пап, не забуду! – прокричал я сверху, – а теперь отойди подальше, я буду начинать.

Отец с трудом согласился на то, чтобы я полез на кедр за шишками. Он несколько раз повторил: «Алёша, у тебя обязательно должно быть две надежных опоры на ноги, а когда отпускаешь одну руку, другую руку не отпускай пока не схватишься за следующую ветку». Я кивнул, сунул за спину палку, привязанную через плечо словно лук, подпрыгнул и схватился за толстый, не до конца обломленный сук. Отец помог мне вначале и стал следить с удивлением за моими уверенными натренированными движениями.

Вот уже год как я занимался спортивной гимнастикой в Междуреченской секции и был хорошо знаком с подтягиванием на перекладине, отжиманием на брусьях и подниманием ног на шведской стенке. Жесты, которые я был вынужден осуществлять при моем кедровом восхождении, мне напоминали эти три упражнения и в этом для меня не было ничего удивительного.

Наш дачный участок находился на вершине холма, и единственный сохранившийся на нём пятнадцатиметровый сибирский кедр был предметом гордости нашей семьи. Кедровые шишки к середине августа поспевали и начинали постепенно сами падать на землю. Но процесс этот был долгий, поэтому каждый год сначала отец, потом и я залезали на дерево и сбивали их или палкой, или руками и ногами, аккуратно постукивая по ветке.

Конечно, это было опасно. Прошлым летом во время похода мой товарищ Андрюха Пахомов упал с кедра, метров с десяти, и сломал ногу. Мог бы вообще убиться насмерть. Ветки смягчили падение, но изранили всё тело, а на щеке у него остался глубокий шрам.

Но мы всё равно не колотили по стволу дерева дубинами, как добытчики – кедрачи, которые каждый год на две-три недели отправлялись в тайгу на промысел. Они за шишками на деревья не лазили. Они их сбивали с дерева огромным колотом. Потом на каждом кедре можно было найти отметину.

Шишки валились на землю, их собирали и стаскивали мешками к лагерю. Технология шелушения шишек и отсева орехов, отработанная веками, практически не менялась. Раньше шишку крошили и разламывали в основном деревянными рифлёными давилками, позже дробилка для шишек стала механической. Из дробилки высыпалась шелуха вперемежку с орехом, после чего зерна отделяли от мусора. Для этого использовали «грохот» – сито в виде корыта с дырками такого диаметра, что орешки сквозь него просыпались, а обломки, чешуя шишек, оставались в сите.

Мама Алексея Алевтина Александровна Тихоньких

на даче в Карае.

Когда я спустился с кедра на землю, мы с сестрой принялись собирать упавшие шишки, выискивая их в окружающей дерево траве. Сестра сказала:

– Лёшка, мама и тебя и отца ругать будет.

– Ну поругает и что? Ждать надоело. Смотри, шишки – красота! Чешуя тёмная и шелушится легко, орехи спелые, коричневого цвета.

Можно было, конечно, не торопиться и подождать, когда начнется активная падалица, сентябрьские ветры бы ей поспособствовали. Собирать упавшие на землю шишки было безопаснее, но с началом занятий в школе у нас не было времени ездить на наш дачный участок.

Кроме того, уже возобновились также и занятия гимнастикой в спортпавильоне, где я проводил теперь большую часть своего свободного времени.

Год назад в сентябре к нам в школу номер 20 города Междуреченска пришел тренер Геннадий Никифорович Столяров и попросил директора разрешить ему протестировать учеников на предрасположенность к занятиям спортивной гимнастикой.

Неожиданно для меня он предложил мне и еще нескольким ребятам заниматься гимнастикой. Он нам назначил время и место и объяснил, что традиционной формой при занятиях этим видом спорта для мальчиков являются белая майка и белые шорты.

Когда я довольный вернулся домой и объявил новость моим родителям, мама всплеснула руками:

– Ну и где же я тебе достану белые шорты?

– В магазине одежды. – простодушно ответил я.

– Алёша, я работаю в универсальном магазине и пока еще ни разу не видела в продаже белые шорты.

– Ну, мама! Тренер сказал, что это обязательная спортивная форма! – не сдавался я, – И у шортов должны быть небольшие разрезы по бокам.

Мама вздохнула и сказала отцу:

– Анатолий, достань внизу в шкафу швейную машинку и принеси мне, пожалуйста, кстати, захвати также белую простынь.

Спортивная школа располагалась в отдельном здании на берегу реки Уса. Гимнастический зал находился на втором этаже. Когда мы пришли на нашу первую тренировку, зал показался мне пустым. В углу сиротливо стояли параллельные брусья, а рядом лежала горка матов, покрытых черным кожзаменителем.

В зале только что закончилась тренировка баскетболистов, и нам предстояло установить немногочисленные гимнастические снаряды, которые мы убирали к стене после каждой тренировки.

В течение этого года зал достаточно быстро наполнился другими снарядами, которые нам сделали в ремонтных мастерских угольной шахты, руководствуясь чертежами нашего тренера. Недавно он попросил руководство города прикрепить несколько больших зеркал к стене для занятий хореографией, и, когда это было сделано, все вдруг сообразили, что для баскетбольной секции придется искать другой спортивный зал.

Первый год я тренировался два-три раза в неделю, но очень быстро перешел на ежедневные тренировки. В это время в России дети учились в две смены: первая смена утром с восьми до двух, вторая после обеда с двух до восьми часов. Мы учились первую половину учебного года в утреннюю смену, вторую половину заканчивали в вечернюю. Такая система позволяла нам заниматься гимнастикой от четырех до пяти часов в день.

Алексей Тихоньких на перекладине в Междуреченском зале.

Сегодня я пришел на тренировку и поднялся на второй этаж, прошел по окружающему зал балкону и спустился в нашу раздевалку, которая находилась на первом этаже, где проходили занятия секции бокса и вольной борьбы.

Я переоделся, вышел из раздевалки, и в этот момент тренер по борьбе позвал меня по имени и попросил подойти к нему. Он спросил:

– Алексей, хочешь побороться с одним из моих учеников?

– Зачем это? – удивился я.

– Понимаешь, я им объясняю, что кроме техники, важны сила и гибкость. А ты что, боишься?

– Ну вот еще. Чего мне бояться. – хмыкнул я.

До начала тренировки оставалось четверть часа.

Тренер подозвал моего соперника, и ребята загудели, становясь вокруг борцовской площадки. Я знал, что в борьбе используют различные приемы, но не имел о них никакого представления. Мальчишка-борец усмехнулся, поклонился и уверенно двинулся на меня. Он был моего роста, но килограммов на пять тяжелее, и показался мне немного рыхлым, без мышечного рельефа.