При упоминании «Камеи», самого модного и дорогого салона красоты нашего города, Демьяновна совсем сникла и махнула рукой:

− Конечно. Иди, когда тебе надо, я не буду ставить прогула. А сейчас, заходите быстрее в класс, урок уже начался.

Мы прошли на свои привычные места в середине класса. Лана и Лиза сидели за одной партой, а я делила стол с парнем заучкой.

Борька, как обычно, даже не взглянул на меня. Уткнулся в свои тетради. С его соседством я мирилась по двум причинам. Во-первых, семья Борьки из элиты города. Они владельцы сети рыбных ресторанов. Во-вторых, парень давал мне списывать и решал за меня контрольные. Наше с ним общение происходило странно. Его попросту не было. Пару раз я пыталась его разговорить, но неизменно натыкалась на недоуменный взгляд парня. Казалось, своей болтовней я мешаю ему думать. Поэтому, я отстала от ботана, беззастенчиво пользуясь его знаниями.

Борьке легко давались любые предметы, он все быстро решал и начинал скучать. Однажды, он вырвал у меня листок с заданием по математике. Только собралась начать верещать, как поняла, что парень решает мой вариант. С тех пор, если у меня что не получается, я молча пододвигаю ему лист, и Борька, также молча все решает.

У меня не было проблем с иностранными языками. Родители с детства нанимали единственной дочке репетиторов немецкого, английского и французского. Да и возможности разговорной практики имелись постоянные. Начиная со школьной скамьи, на два летних месяца родители отправляли меня в международный языковой лагерь. Помимо этого, я не менее четырех раз в год тусовалась на зарубежных курортах, чаще всего вдвоем с мамой, а когда стала постарше, так с Ланой и Лизой.

Но все, что касалось не иностранных языков, давалось мне не так легко. И тут помощь Борьки оказалась как нельзя кстати.

Иногда я подсматривала за ним, вообще не понимая, что он делает. Борька чертил какие-то схемы на клочках бумаги. Если схема ему не нравилась, он мял бумажку и бросал ее под парту. Если же схема казалась удовлетворительной, бумажка приклеивалась в отдельную большую тетрадь. В той же тетради он делал записи на немецком языке. Почему-то предпочтение отдавалось именно немецкому, хотя Борька отлично владел и французским, и английским, и даже португальским языком. Я пыталась прочесть, что он там пишет, но все это была какая-то чушь, набор бессмысленных слов, фраз и предложений.

− Почему ты не отсядешь от него? – спрашивали первое время подруги.

− Зачем? Он от скуки решает мои задания. Я не против.

− Может, он влюбился в тебя? – предполагала Лана.

− Ты что! Парню все равно кто сидит с ним за одной партой. По-моему, он вообще не всегда понимает, что делает чужое задание.

− Но ты-то все прекрасно понимаешь. Наверное, ты подпала под его чары, − смеялась Лана.

− Какие чары, Лана? – злилась я. – Борька страшный. Он же кошмарик.

И это было чистой правдой. Борька поражал своей нелепостью и нескладностью. Даже фамилия у него была какая-то неловкая – Блатграп. При среднем росте парень имел рыхлую фигуру с узкими плечами. На его круглом лице красовался маленький нос и несимметрично расположенные глаза. Один глаз всегда казался прикрытым, а второй, наоборот, слишком широко открытым.

Впервые, завидев его в физкультурном зале в шортах, наш класс ржал до икоты. А Борька искренне не понимал отчего все корчатся от смеха. Его шорты обтягивали толстый зад и открывали короткие ноги. Вместо спортивной футболки на нем красовалась узкая майка, демонстрируя бледную кожу и непропорциональный торс, слишком широкий в талии и слишком узкий в плечах.