После завтрака он берёт свою истрёпанную временем тетрадь формата А4 в виниловой синей обложке. Этой тетради уже несколько лет. Обычно тетради столько не живут, они, как травы-однолетники, уходят из жизни, окончив свой учебный год. Ну, от силы два года. В нынешнее время и совсем отпала необходимость держать прошлогодние записи – всё помнит и знает интернет. Ваня вспомнил те одинаковоразноцветные стопки тетрадей в обложках в глубине шкафа. И ведь хранили их родители. Зачем? Можно ностальгически открыть и посмеяться над своим наивным почерком.

«Да, мы потерянное поколение. Но зато у нас есть поисковики!» – такую надпись, коряво начерченную то ли в трамвае, то ли в автобусе, чёрным маркером, ужасающим почерком, как-то встретил Ваня. Когда-нибудь писать рукой и ручкой разучатся – всё, что подумал в ответ на кривомаркерное заявление Ваня.

Он продолжает хранить эту многолетнюю тетрадь. Хотелось бы, чтобы она стала ровесником оливам из Гефсиманского сада. Продолжает в ней писать и перечёркивать слова. На компьютере так не сделаешь – привыкли бэкспейсом подтирать, следа не остаётся. Но зато живёт дольше! Именно поэтому у Вани два чистовика – один в тетради, второй на компьютере, да ещё в разные облака файл скопирован. Чтоб уж наверняка, как в Гефсиманском. В тетради по почерку можно увидеть и настроение, и состояние. Электронные же буквы бесчувственны. Белые на чёрном или чёрные на белом. Правильные черты и очертания. Как чёлка отличника.

Каждое утро он что-нибудь добавляет в эту тетрадь, хоть букву, хоть чёрточку, но добавляет. Бумага желтеет и дряхлеет – у неё год за десять – но старается, впитывает, удерживает чернила. Чтобы помнили. Клеточки истончаются, пропадают, а буквы не падают – бумага держит. «Если ты это прочёл – это моя и твоя ошибка» – вместо предисловия написаны на внутренней части обложки слова. Ваня и не помнит, когда и почему так написал. Наивно и размашисто оставил самому себе записку.

После упражнений со словами и пальцами закрывает эту тетрадь, откладывает её в сторону вместе с ручкой и собирается окончательно на работу. Тетрадь терпеливо ждёт до вечера, потому что может что-то и вечером новое появиться. Ждёт послушно, не трепыхается.

Ещё одна привычка Вани – переодеваться на работе. Он никогда не добирается до офиса в той же одежде, в которой предстоит весь день работать. В нерабочее время он одевается так, как ему удобно – будь то шорты со сланцами или джинсы с кедами, а в офисе – обязательно костюм. Ваня это правило никогда не нарушает, даже в пятницу, когда в компании разрешено приходить на работу в чём угодно.

Ему нравится его работа. Полтора года назад Ваня получил повышение – стал заместителем генерального директора, потому что возглавил развитие одного из продуктовых направлений в компании. Ване всегда нравилось заниматься чем-то новым, непонятным, сложным, интригующим. Находиться в авангарде событий, быть частью чего-то большого и сложного. Делать что-то стоящее, ценное. Ведь оно может стать бесценным.

Суть его новой должности заключается в том, чтобы в компании стали продавать то оборудование, которое соответствует коммерческим интересам компании. По некоторой иронии, которую можно и не оценить, пропустить, упустить, Ваня стал отвечать за продажи печатающей техники. Это направление переживает интересное время – как и его почерк в тетради с виниловой обложкой – спрос на печать на бумаге год по году падает, трансформируется в электронную среду, оставляя за собой след из запёкшегося на бумаге тонера, наполовину осыпавшегося, который более недолговечный или менее долговечный, чем чернила на бумаге.