2.

На той стороне шоссе роилась кучка людей, по всем признакам подходившая под категорию командировочных – большие баулы, сумки и знакомые ящики Викентьева с музаппаратурой. А вот и он собственной персоной! И неожиданно для себя я закричал:

– Виктор! Викторвик! Викентьев! Викентич!

Бардджин показал в улыбке слегка сточенные с правой стороны зубы, как если бы он во сне постоянно скрежетал зубами (вот такие, да, несвоевременные мысли приходят мне в голову совершенно неожиданно):

– Я чего-то не совсем понял, какое имя ты выкрикивал?

– Викентьев Виктор Викентьевич. В обиходе Виквик.

– Оригинально. Ну что, вольёмся в доминирующую, так сказать, группу? Или это надо посмотреть, где и кто доминирует? Может, пускай они вливаются? Ты у нас, как я понял, баянист. А что они смогут без баяна?

– Да нет, у них и другой струмент имеется. Я для них, скорее, частушечник-прибауточник. Хоровод водить, каблуками стучать…

– Да ладно прибедняться. Я сразу вспомнил, когда тебя гипнотизировал, что слыхал твою игру в центральном доме офицеров.

– И что, не дурно?

– Да так, пожалуй, теперь никто и не сбаянит. Ни по телику, ни по радио я уже лет сто не слыхал.

– Ну да, отдаём позиции потихонечку-помаленечку…

– Так чего, вливаемся, значит?

– Вливаемся.

И мы окунулись в подземный переход.

Всего участников поездки насчитывалось восемь. И оказалось, что когда-то уже все так или иначе пересекались. За исключением Бардджина с Викентьевым, которых я и представил друг другу.

В автобусе, подошедшем вскоре, я сел рядом с Бардджиным, поэтому мог прочесть, что он заносит в блокнот. Он же, похоже на то, специально не прикрывал свои записи и начал с меня:

«1 – Башилов Сергей Геннадиевич – баянист, закончил консерваторию, из военного ансамбля песни и пляски, 51 год, лауреат конкурсов…»

– Не надо дополнить? – он глянул в мою сторону, но я вяло шевельнул кистью руки, чувствуя, что меня клонит в сон. – Может, псевдоним тебе состряпаем?

– Зачем?

– Сам поймёшь сейчас.

– Ну например?

– От Сергея Геннадиевича само собой напрашивается – Сэр Ген. Годится, сэ-эр?

– Хм, никогда не подумал бы, что меня можно так обозвать.

– Пойдём дальше.

«2 – Виктор Викентьевич Викентьев, ближе к шестидесяти – заслуженный артист России, внешностью напоминает прибалтийца… с ярко выраженным чувством собственного достоинства. Победитель – если исходить из имени. Псевдоним многослойный – Вик-вик-вик, Викторвик и Виквик.»

Ишь ты – поди ж ты! – подумал я. – Экий проницательный. По опыту прошлых поездок я знаю, что если всё начинается с прозвищ, которыми наделяют другу друга гастролёры, то это дело может закончиться лишь тогда, когда всем они будут розданы. Лучше, когда к этому относишься спокойно, тем более, что у многих уже давно эти псевдонимы в наличии имеются. Что касается Викентьева, я знаю его лет пятнадцать, уже привык к нему настолько, что не замечаю недостатков… вернее, уже давно пропускаю мимо сознания: некоторую авторитарность с примесью надменности и постоянное стремление держать под контролем окружающих… Но, естественно, свои мнения я держу при себе. Но тут с Артуром мы совпадаем. И, стало быть, он малый довольно проницательный… ну да-да, литератор же. Сродни психологу.

Викентьев сидел с Рысьевой Ганной и что-то втолковывал ей, она же почти непрерывно смеялась грудным смехом, так что в конце концов можно было заподозрить, будто это у неё нервное… Когда-то у них был роман, кстати. Как насчёт возобновления? Вряд ли. По крайней мере, со стороны Виквика. Ишь как он дёргается, когда она жмётся к нему плечом.

«3 – Ганна Рысьева – носит звание… какой-то там хрустальный голос… уточнить; лет этак?..»