На белых камнях просторного патио лежали пятна солнечного света, изумрудные листья лиан изнывали от полуденного зноя и фиолетовые гроздья винограда стали прозрачными от пронизывающих их насквозь горячих лучей, словно в забытьи бабочки вяло качали крыльями, посасывая нектар из сердцевинок благоухающих цветов. Во всем была разлита звенящая тишина. На горизонте блестело лазурное море, окутанное туманом и, словно в раму, обрамленное пиками заснеженных гор. Морской воздух сюда не поднимался, и большой дом был разогрет, как будто в жаровне. И в нем, и в окружающих его многочисленных постройках все изнывали от жары – сиеста.

Самое прекрасное время для того, чтобы остаться наедине с собой и наслаждаться этой компанией в течение почти трех часов, когда тебя точно никто не будет беспокоить. Уютно потянувшись в плетеном кресле-качалке, я каждой клеточкой ощущала блаженство: море, солнечное тепло, запах цветов, чего еще желать, разве что…

– Cara, ты единственный человек на свете, питающийся солнцем, но я решил принести тебе вот это, – Карло протягивал мне высокий ледяной бокал.

– Лимонад! О, вот об этом я только что и мечтала! – Карло заранее угадывал все мои желания. – Он такой холодный, в самый раз.

– Тебе больше ничего не нужно?

– Вы так любезны, синьор, что я не могу отказать себе в еще одном маленьком желании, – и кончиком пальца я показала ему на свои губы. – Один поцелуй Карло Броски – и я буду совершенно счастлива.

– И почему я ни в чем не могу тебе отказать? – Его поцелуй был мягким и нежным, таким, что сладко заныло сердце.

– Карло, я тебя так люблю, – прошептала я, не в силах выпустить его из своих объятий.

Он положил голову мне на колени и обнял мои босые ноги.

– Скажи, ты счастлив со мной? – Наверное, я бы умерла, если бы это было не так. С наслаждением я ласкала его волосы, запуская в них пальцы. – Мне все время хочется для тебя что-нибудь сделать, но я не знаю что, и это мучает меня. Ты так добр ко мне, ты заботлив и внимателен. А я?

Карло посмотрел на меня своими прекрасными глазами и засмеялся:

– Само твое присутствие делает меня счастливым. Мне больше ничего не надо, как только знать, что ты будешь сидеть здесь, несмотря на пекло, в своей белой шляпе и пить лимонад.

– Как мало тебе надо, – ответила я, улыбаясь в ответ. – Карло, скажи честно, ты здесь не скучаешь? Я вижу, что у тебя много дел, но все же…

– Ты хочешь сказать, не скучаю ли я по театру? – Он задумался, отчего лицо его вмиг стало серьезным, и в глазах промелькнула грусть. – Ты все чувствуешь, не правда ли, cara? Я не хочу, чтобы ты печалилась по пустякам.

– Но Карло, твоя печаль отзывается в моем сердце еще больнее. Я чувствую, что-то не так. И это что-то, это твоя любовь к опере, твоя жизнь – это земное воплощение музыки, которой просто перекрыли доступ воздуха, но она не может вот так взять и умереть! Если бы у меня отняли мою живопись, возможность писать, я не знаю, что было бы тогда со мной! Почему ты не хочешь даже думать о возвращении в театр?

Карло порывисто встал, всем свои видом давая понять, что разговор закончен.

– Карло, прошу тебя, давай поговорим об этом!

– Cara, не сейчас! Я обещал Доменико послушать его, извини, мне надо идти, – он поцеловал меня в щеку, как целуют любимого, но капризного ребенка, и скрылся в доме.

Мы с Карло уже успели обжить этот большой дом, вначале показавшийся мне огромным и пустынным дворцом. В первый день нашего приезда я бродила по анфиладам комнат, множеству лестниц, балконов и террас, не понимая, как можно жить в таком огромном и свободном пространстве.