– Может, перейдёшь ко мне в отдел? Почти раскрыла это запутанное дело.

– Ну уж нет. Мне и здесь хорошо, как говориться, тепло, светло и мухи не кусают, – улыбаясь, закончила. – Необходимо было подтвердить некоторые мои выводы с медицинской точки зрения, поэтому и покопалась в «вещдоках».

– Жаль. Наверно сработались бы.

Вика рассмеялась.

– Навряд-ли…

Больничную карту Андрей положил в портфель, а открытку вставил между листами блокнота.

– Завтра дам информацию по флейте. Это всё по вещам. Теперь о покойнике. В крови алкоголь, правда, небольшое количество, всё остальное в удовлетворительном состоянии. Интересно то, что он скончался от сердечного приступа. Так умирают, когда увидят что-то страшное, не предсказуемое. Это как человеку со слабым сердцем и разгорячённым телом нырнуть в ледяную воду. Так иногда умирают ночью от страшного сна. Вот вроде и всё.

Допили кофе и Андрей, выйдя из-за стола, уже в дверях сказал.

– Надеялся на лучшее, но ещё больше путаницы. Спасибо за угощение, друг мой, – улыбнувшись, вышел из кабинета.

Музыкальная семья. Мать с отцом прекрасный дуэт. Своими голосами, сочинённой ими музыкой на стихи друзей-поэтов завораживали слушателя. Зрители по окончанию концертов наполняли зал овациями, а сцену букетами цветов.

Сын, как его дед, начал заниматься на флейте, но потом перешёл на фортепьяно. Успешно закончил обучение и пробовал себя в композиторском искусстве. Довёл игру на инструменте до виртуозного совершенства, исполняя не только классику, но и современные мелодии. Сочинял, не получалось. Дерзал, творил, а не было «законченной удовлетворённости». Родители хотели помочь, но сын отказался. Искал свой стиль. Часто отдавал сочинённые мелодии отцу и тот, после небольшой доработки делал из них хиты. Но, нет. Не успокаивалась душа молодого композитора. Нервничал, переживал. Появилась хандра, лень, бессонница. Начали мучать тупые головные боли. Просыпался среди ночи от каждого звука и долго не мог уснуть. Всевозможные мысли о плохом и хорошем переплетались, превращая нервы в натянутые до предела струны.

В таком душевном состоянии пошёл в гараж, где полки были забиты всем и вся. Просто так пошёл, немного отвлечься. С детства любил ковыряться в этой «кладези хлама». В том, что жалко выбросить, а хранить в доме не хотелось. Часто перебирал журналы, книжки. Находил свои детские игрушки, вспоминал детство.

Увидел торчащий футляр. Вытащил. С трудом открыл поржавевшие замки. Внутри лежит старая дедова флейта. Хранение было отвратительно. Вся в пыли, облупившийся частями лак, тонкие трещинки разбегались по всей поверхности. Потянул кусок тряпки, дабы протереть пыль с инструмента, но рядом лежала небольшая коробка, содержимое которой моментально высыпалось на пол. Листки нот, открытки и небольшая книжка, на лицевой стороне которой аккуратно напечатано «Больничная карта» и уже чернилами вписано имя и фамилия матери. Открыл, пробежался глазами.

«…наследственная предрасположенность…функциональные и структурные изменения… суицидальные наклонности… требуется стационарное лечение…» и ещё много непонятных слов. Бросил обратно в коробку. Собрал листки с нотами, открытки. Одна из них просто зачаровала его. На фоне моря и заходящего солнца вдоль берега идёт девушка, в руках флейта. Удивила тонкость написания деталей – расходящиеся волны из-под ног, и опущенного в воду кончика инструмента, серебристые песчинки. Золотистая дорожка от заходящего солнца упирается в берег, отражаясь бликами и освещая блестящий камушек. Положил открытку в карман и, забрав футляр, коробку, вернулся к себе в комнату.