– Голубка моя!
Эта дерзость не вызвала у неё ни малейшего протеста, но, напротив, рассеяла дурные предчувствия и вселила светлые мысли и надежды. «Он со мной рядом, любит меня и ждёт – не дождётся, когда мы будем вместе. Он не даст мне пропасть». И, словно в подтверждение этих чаяний, Лихой заботливо помог ей выйти из кареты и, провожая до дома, говорил:
– Отдыхайте сегодня весь день, а вечером ждите от меня гонца.
Проходя в свою комнату, Елена Николаевна заметила, как из кабинета графа С. выскользнула какая-то женщина. Её окликнули, и она на бегу что-то ответила. Елена Николаевна узнала голос няни Раисы. В передней та женщина о чём-то перемолвилась с лакеем, и Елена Николаевна снова услышала голос и мельком увидела лицо говорившей. Это точно была няня.
Приехав вместе с барыней в Петербург, она отпросилась по делам и куда-то исчезла. И вот теперь появляется у С. Елена Николаевна окликнула её по имени, но та быстро шмыгнула за дверь. «Чудеса какие-то! Сначала эти фигуры в накидках. Теперь няня играет в прятки. Впрочем, она всегда была странной и неприятной особой. Бог с нею, пусть себе предаётся своим таинственным занятиям». Елена Николаевна постаралась выбросить из головы все эти причуд-ливые явления и увлеклась приготовлением к венчанию.
Она написала письма Глаше и Вареньке. Девушку она успокаивала и обещала свою помощь, но отчего-то решила пока умолчать о предстоящем венчании, лишь сообщила, что задержится в Петербурге. А Глашу просила подо-ждать ещё пару недель, пока она устроится у мужа и заберёт её и детей к себе.
Поскольку родителей и родных у Елены Николаевны не было, их роль взял на себя граф С. Вечером в его доме состоялся праздничный ужин, где было объявлено о предстоящем событии. Затем помолвленные вступали в трёх-дневный пост перед Причастием и венчанием, и в это время не виделись друг с другом.
После ужина Елена Николаевна обнаружила в своей комнате коробку с приколотой к ней запиской. Послание состояло из двух слов: «Моей голубке», а в коробке лежало изумительное платье нежно-розового цвета. Она тут же примерила его, и отражение её стройной фигуры в этом платье, и сияние глаз смотрящего на неё из зеркала лица придали ей радости, и она улыбнулась помогавшей ей горничной.
– Красавица Вы, барыня! – сказала та со вздохом.
– Отчего же ты так грустно вздыхаешь? Ты замужем?
– Замужем, барыня.
– Что ж, плохо?
– Хорошо. С добрым мужем хорошо.
– У тебя добрый?
– Ничего, грех жаловаться. В лакеях у здешних господ. Пойду я, барыня, кличут меня.
Елена Николаевна не велела убирать платье, а накинула его на спинку кресла и всё глядела на него, пока не заснула. Засыпая, она представляла себя в этом платье на ступенях дома с колоннами и думала, что розовое на розовом совершенно сольётся.
глава 4 лунный свет
В день венчания была чудесная погода, солнечно и безоблачно-тихо. Елена Николаевна сидела в экипаже с графом С. Тот любезно согласился держать венец Георгия Ивановича, и продолжал играть роль родственника невесты. Во дворе храма сидели и стояли с десяток нищих. Елена Николаевна одарила каждого. Одна из них, долговязая сутулая женщина лет двадцати пяти, с маленьким ребёнком на руках, буквально бросилась наперерез невесте.
– Добрая барынька, подайте убогим!
Елена Николаевна дала ей рубль.
– Возьми, милая, купи что-нибудь для маленького.
– Ой, спасибо, барынька! Будет Вам счастье по доброте Вашей!
Елена Николаевна не видела, как за её спиной нищенка кривлялась, швырнув рубль в кусты, но услышала голос графа, прикрикнувшего на неё:
– Пошла, пошла!
Георгий Иванович, в новеньком фраке, встретил невесту счастливой улыбкой и протянул букет огромных нежно-розовых хризантем. К ней подошла незнакомая женщина, прихожанка этого храма, которую Лихой попросил держать венец своей избранницы.