Вернувшись к назначенному времени в гостиницу, все приоделись в привезенные с собой наряды для посещения театра. Настроение было приподнятое. В Мариинку решили идти из гостиницы пешком, мимо Исакия и памятника Петру, вдоль набережной реки Мойки, чтобы по дороге показать детям Поцелуев мост. Это тоже были ее родные места. Когда-то она жила некоторое время со своей второй бабушкой Настей – папиной мамой – на улице Глинки недалеко от Николо-Богоявленского Морского собора. Бабушка водила ее несколько месяцев во второй класс школы №232, пока мама училась на курсах усовершенствования врачей до рождения ее сестры. Родители хотели, чтобы и у сестры тоже в паспорте местом рождения значился родной всем город Ленинград – тогда у них были планы вернуться сюда после военной службы отца… Сестра родилась летом в том же «Роддоме Грауэрмана», где и она – на Петроградской стороне.

…Театральную площадь перед Мариинкой реконструировали и облагородили – сделали удобной для туристов и для подъезда туристических автобусов. Она ее не узнала… В те давние времена в торце бабушкиного дома, выходящего на эту площадь, находилась «Домовая кухня», в которой бабушка покупала комплексные обеды: ленинградские зеленые борщи с сельдереем, котлеты с картофельным пюре и клюквенный морс. Холодильники были еще роскошью, и ленинградцы не делали больших запасов продуктов, предпочитая покупать все свежее и понемногу. Зато в зимнее время в форточках окон висели продукты в авоськах. Теперь все изменилось и на месте «Домовой кухни» находилось вестернизированное модное кафе…

«Деушки» ради такого случая надели в театр свои «крутые» вечерние платья и всю дорогу крутились и «выбражали» друг перед другом. Когда начался спектакль, и вышла Ульяна Лопаткина – а она в этот день своего бенефиса танцевала Баядерку – младшая внучка Майя в полной тишине зала громко заявила обиженно-удивленным тоном: «Мама, а эта ба-ре-лина даже красивее меня!!» – впереди сидящие люди обернулись и засмеялись, увидев 4-х летнюю «красотку» в вечернем платье, сотканном из объемных розочек дымчато-серого капрона. Спектакль был очень красочным и привел их всех в полный восторг. В гостиницу все вернулись под огромным впечатлением…

Следующий день у дочери был свободен от мероприятий, и они решили поехать морем в Петродворец. Несмотря на субботний день, народу на катере было мало – билеты на рейс купили на Дворцовой пристани напротив Эрмитажа и уже через полчаса пришвартовались на пристани Петергофа. Вот тут пришлось постоять в очереди за билетами на вход: было очень много то ли китайцев, то ли японцев, да и немцев, надо сказать, то же. Иногда в толпе слышалась и русская речь. В этот день парк Петродворца напоминал настоящий муравейник из людей. Отреставрированные фонтаны искрились позолотой в струях воды, в каплях которой играли на солнце множество радуг. К ним было не подойти, так как со всех сторон этих фонтанов люди фотографировались на фоне золоченых скульптур, находящихся в центре искрящихся струй. В сам дворец стояла огромная очередь – шансов попасть туда не было никаких.

Она великолепно знала этот парк, причем как Нижний, так и Верхний. Потолкавшись немного возле «Самсона» – центрального фонтана, они решили дойти до «Монплезира» – летнего дворца Петра, чтобы показать детям «потешные» фонтаны с сюрпризом. Все повернули в боковую аллею… В это время дочери на смартфон пришло какое-то сообщение, и она, как дятел, застучала в ответ по клавишам.

Они медленно шли по парку, который был просто великолепен: высоченные вековые деревья с развесистыми кронами, подстриженные газоны с изумрудной травой, белые мраморные скульптуры на фоне живых шпалер из высоких кустарников, скамейки в тенистых ротондах, солнце и легкий морской бриз с Финского залива. Все расслабляло и навевало воспоминания о студенческих годах, и его регулярных приездах к ней в Ленинград… К сердцу приливала нежность от этих воспоминаний.