На место я прибыла первая, братьев еще не было. Свистнула портье, получила ключи от закрытой комнаты и быстро шмыгнула внутрь. Только я собралась растянуться на мягком диване, как увидела в проеме двери мохнатое чудовище.

– Здесь комнаты для горгулий. – Пришла я в себя, рыкнув на невовремя ввалившегося волка.

– Извините. – Абсолютно неизвиняющимся тоном гаркнул волк, но уходить никуда не собирался. – Кто вызывал целителя?

Я повернула ручку искусственного света и узнала в нем того самого парня, с которым столкнулась в академии. У него была взъерошенная шерсть и врачебная сумка, перекинутая через плечо. Видно, что бежал, торопился. Точно новичок, опытные врачи волочат ноги, чтобы до их прихода пациент, либо выздоровел, либо издох. Конечно, не все врачи в Дохане страдают манией пациенто-убийства, но что касается вызовов в клуб «Одинокий матрос», тут мало кто спешит. Неплательщиков налогов, скрывающихся от алиментов отцов и других криминальных личностей здесь полно. В суматохе часто не отличали, где врач, где убийца, где пострадавший. Доставалось, конечно, врачам, как физически неподготовленным. Часто они сами возвращались в больницу в весьма плачевном состоянии. А этот не побоялся, бежал сломя голову. Идиот какой-то.

– В таком виде только пациентов пугать, – буркнула я и показала на соседнюю дверь. – Спроси у администратора.

Волк отряхнулся, меняя ипостась, и мокрая шерсть полетела в мою сторону. Брезгливо смахнув шерстинки, я взглянула на отчаянного. С такими мышцами можно не бояться идти в клуб, даже можно успеть утащить кого-то до больницы.

– Ну да, Тамора, – произнес он и вышел.

Я проводила незнакомца взглядом и подошла к окну, открывающему вид на ночной Дохан. Пять часов. То время, когда ночь передает эстафету дню, когда ночные жители готовятся ко сну, а дневные начинают просыпаться. Еще какой-то час, и все сменится в этом мире. Взойдет солнце, окаменеют те горгульи, которые охраняли спокойствие этой ночью. Древние соборы выстоят, а никто из дневных жителей и не узнает, что где-то там, в ночной тьме падает на наши земли очередная голая девица.

Вытянувшись на диване около окна, я надела темные очки, которые подобрала еще в детстве, выходя с матерью на прогулки, прислонилась к щелке, открывающей вид на площадь, и стала ждать. Солнце появилось быстро и неожиданно. Один луч, следом второй, они пробегали по шелестящей листве, будто проверяли свою территорию. Убедившись, что чужаков нет, луч прыгнул на здание. Из укрытия было видно, как сладко потягивается Витард, начальник охраны, и замирает, лишь луч света касается его шкуры. Я наблюдала за этим много раз, прячась по подвалам и избегая прямого попадания. И каждый раз тот момент, когда шкура старого горгуля вздыбливается, сменяя шерсть на камень, меня завораживал.

– Не смотри так, а то захочется вытянуть лапу.

Я вскочила и зарычала. Не хватало, чтобы этот наглый волк снова подглядывал за мной.

– Расслабься, сестренка, нечего на нас нервы растрачивать.

В комнате стоял мой старший брат, а за ним входили остальные.

– Вы тоже сегодня не спите?

– Что, мы оставим нашу малышку одну перед днем казни?

Конечно, Исиф шутил. Этот наглый горгуль, всего на двадцать лет старше, а постоянно подшучивал, будто самый главный. Но от его слов шерсть встала дыбом.

– Ты что-то знаешь?

– Ага. – Братья собрались рядом с сестрой, как это всегда делали, сев в круг.

Я осталась в центре. Когда была маленькой, мне нравилось чувствовать защиту тринадцати старших горгулий. Именно она давала уверенность в том, что даже одна горгулья-женщина сможет изменить мир.