Но распространить оный Музей невозможно без пожертвований со стороны жителей Москвы, в пользу и удовольствие которых сие заведение учреждается. Должно надеяться, что они и в этом случае не изменят тому великодушному чувству, с каким всегда приносили добровольныя жертвы пользе общей. Должно надеяться также, что и Петербург, столько раз видевший от своей державной предшественницы историею прославленныя свидетельства великодушия и самоотвержения – в этом случае деятельным содействием ознаменует свою любовь к просвещению. В сей-то надежде имеет открыться добровольная подписка в пользу Музея; желающие могут жертвовать и самыми произведениями. Тогда-то мало по малу будут исполняться в подробностях и прочия части плана, границы коего определяются единственно щедростию пожертвователей, поелику источники искусства и древностей неистощимы. Если собранная сумма окажется весьма важною, то немедленно приступят к снятию копий с лучших образцов Живописи, и на первой раз можно будет заказать пять произведений из четырех главных Италианских школ, а именно:

1. Страшный суд, Микель-Анжело, как представителя Флорентийской школы <…>.

2. Успение Божией Матери, Тициана, как представителя Венециянской школы.

3. Преображение и Мадонну Сикстову, Рафаэля, как представителя Римской школы, и

4. Смерть Агнесы Доминикина, как представителя Ломбардо-Болонской школы.

Готовыя вещи будут отправляться морем с величайшею исправностию. Уже сделаны нужныя осведомления на свет проезда; и люди, мне знакомые, обещают доставлять предметы по тем же самым ценам, по каким они условливаются с артистами: выгода немаловажная! Г. Торвалдсен, пребывающий здесь в Риме, коему сообщено сие предприятие, с усердием обещает вспомоществовать исполнению онаго.

По прибытии сих произведений в Москву, имеет быть приглашен один из известных Ваятелей Петербургских, как напр. Г. Орловский или Г. Гольберг[181], для соединения рознятых частей и распределения предметов по указанному плану. На счет же Университета необходимо определить из числа его чиновников Инспектора Музея – и оный Музей имеет быть открыт два раза в неделю для людей всякого звания, а для художников ежедневно.

Остается желать, чтобы Императорский Московский Университет, всегда ревностный к пользе общей, не отстранил от себя новаго подвига во славу наук, ему по праву принадлежащаго, видя притом возможность исполнения онаго при счастливом стечении обстоятельств; чтоб Г. Московский Градоначальник, всегда неутомимо усердный ко благу древней Столицы, и Г. Попечитель сего Университета[182], от коего Москва ожидает новых подвигов к ея нравственному усовершенствованию, обратили внимание на сей проэкт – и чтоб любовь к искусству в жителях обеих Столиц пробудила и поддержала твердое рвение к исполнению онаго.

Печатается по: Телескоп. 1831. № 11. С. 385–399.

Граф, государственный деятель, литератор. Племянник Г. Р. Державина. С 1800 г. служил в Московском архиве Коллегии иностранных дел; с 1807 г. на дипломатической службе в Европе. Активно участвовал в литературной жизни России, один из учредителей литературного общества «Арзамас». Собирал и переводил источники по истории дипломатических отношений России. Почетный член АН и Московского университета (1826). В 1826–1828 гг. товарищ министра народного просвещения. В 1830–1831 и 1838–1839 гг. министр юстиции, в 1832–1838 гг. министр внутренних дел, в 1839–1862 гг. главноуправляющий II отделением Собственной Е. И. канцелярии; под его редакцией вышли два издания Свода Законов (1842 и 1857 гг.). По мнению современников, в 1848 г. Блудов спас российские университеты от закрытия. С 1855 г. президент АН. С 1857 г. член комитета для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии в России. Председатель Государственного совета и Комитета министров (1862–1864).