Даже если ноги, не привыкшие к долгой ходьбе, болели, а обрубки за спиной ныли и просились в небо. Даже если жутко хотелось избавиться от ненавистной обуви, броситься вперед, воздеть руки к небу и закричать…

– Как только пройдем квоту безопасности, можно будет расслабиться, – сказала Элена, чтобы хоть как-то сбросить напряжение, пульсирующее внутри нее.

Ушериз никак не отреагировала.

После побега Изетты и той стычки перед отправлением в Муунган, она не сказала ей ни слова и всю дорогу была задумчива и серьезна. Элена понимала, что случившееся повлияло на Ушериз сильнее, чем на нее, и очень надеялась, что суровая отрешенность была временным явлением.

Ахреат учила их, что долг превыше личного блага.

Что пересечь границу Муунгана легко, а вот получить направление на работу во внутренние квоты Дворца Совета, наоборот, непросто. Что им придется лгать, лгать на каждом шагу, чтобы подобраться к Источнику и бросить в него семя священного Иве.

Элена не справится одна, Ушериз нужна ей. Нужна такой же, как прежде: сильной, гордой, смелой… не сомневающейся.

Чем ближе сильфы подходили к вратам Муунгана, тем чаще им на пути встречались представители других кутан. В основном баггейны или их полукровки. Они шли пешком парами или небольшими группами, закинув тяжелые сумки за спину, и тихо рокотали на родном наречии.

Пару раз сильф обогнали экипажи без окон. Скорее всего, это были ютулы, которых солнечный свет обращал в камень. Они не останавливались на площади перед главными воротами, а сворачивали направо. Туда, где под землю уходил широкий тоннель.

Поэтому парковку перед квотой границ занимали экипажи благородных альв и гиан, которые предпочитали путешествовать с комфортом.

Элена видела их чертежи на страницах книг, которые послушницы показывали во время обучения. Но, одно дело, смотреть на картинки, а совсем другое лицезреть экипажи воочию.

Будь на месте ее крылья, Элена не поместилась бы ни в одну из них. Да и зачем? Рожденный летать не должен ползать, а, судя по пыхтению паровых двигателей, экипажы только на это и были способны. Не мудрено, что среди основных покупателей паровых машин были в основном альвы да гианы.

Баггейны испытывали предубеждение против закрытых маленьких пространств, а ютулы в ночное время суток могли воспользоваться крыльями и долететь до границ Муунгана быстрее, чем раскроется бутон уриана*.

Стихии мудры, раз создали такое разнообразие кутан, но Элена была слишком занята своими мыслями, чтобы как следует задуматься над этим.

Слившись с потоком прибывающих в Муунган, она и Ушериз прошли в большой зал и мгновенно растерялись. Вокруг была невообразимая толчея и шум.

Дородная полукровка-баггейн в форме квоты охраны границ Муунгана стояла на небольшом возвышении справа от входа и строго ругала тех, кто пораженный увиденным, останавливался в дверях, и мешал пройти другим.

– Ей, безродные, освободите дорогу!

Грузный баггейн с большими, покрытыми волосами руками задел Элену сумкой, что висела на плече, и, когда она отступила на шаг, вывел к главному табло свой многочисленный выводок.

– Идем к шестому окну. Там, говорят, кутан поменьше.

Баггейн кивнул и последовал за женой. Элена и Ушериз, за неимением других вариантов, решили отправиться за ним.

В документах, что сделали для Жертвенниц сильфы, было написано “полукровка”. Принадлежность к кутане: не установлена. Цель посещения: постоянное место жительства.

Поверх выведенных синими чернилами строчек стоял оттиск канцелярии альвов – золотое перо в руке напротив солнца. Поддельное, как и вся история жизни новой личности Элены и Ушериз.