«Лапша, которую твой муж вешает тебе на уши»!

«Кукуруза сладкая, а жизнь у тебя горькая»!

«Ветчина в сеточку выглядит аппетитнее, чем ты»!

Что тут творится? Кто-то поменял этикетки, чтобы надо мной посмеяться?

Как ты могла потерять детей? Ты потеряла детей! Ты плохая мать! Ты ужасная мать!

Не вписавшись в очередной поворот, она случайно смахнула с полки стеклянную бутылку молока.

Дзынь!

С неприятным хрустом она разбилась об кафельный пол, но внутри было не молоко. Из разбитой бутылки, вперемешку с битым стеклом, растеклась кровавая клякса. Нина завороженно смотрела, как алая, глянцевая жидкость продолжает растекаться по полу. Она затопила ее босоножки, расползлась до соседних стеллажей и потекла между проходами.

Как это вообще возможно? Литр молока не может затопить пол на несколько метров вокруг! И почему оно красное как кровь?

Ты сошла с ума!

Вдруг цепкая рука вцепилась в ее локоть заставив рот открыться и испустить крик полный ужаса.

– Нинусик, ты че разоралась? – из-за своего вопля она едва расслышала голос подруги Марины. В переноске на груди захныкала разбуженная криком Сонечка. Нина опустила взгляд и увидела, что подруга держит ее сыновей за руки. Она обернулась туда, где секунду назад растекалась огромная, кровавая лужа, но обнаружила там только слегка грязноватую кафельную плитку без единого следа разлитой еды.

– Напугала тебя? Ты аж побледнела вся, бедняжка. Вот, привела тебе твоих оболтусов. У меня тоже в последнее время нервы ни к черту, Машка иногда что-нибудь отчебучит и аж придушить ее хочется, как ты с тремя справляешься, я ума не приложу…

Ее речь фоновым шумом сопровождала Нину, пока она клала продукты в тележку. С трудом уговорив Володю и Женю, уйти из магазина, не скупив все сладости у кассы Нина вывалилась в душный летний день. Два пакета неприятно оттягивали руки, и она мысленно представила себя со стороны с растянутыми до земли предплечьями.

События, произошедшие в магазине, уже не выглядели в ее воспоминаниях реалистичными. Возможно, она просто слишком устала. Нина размышляла о произошедшем, но не могла логически объяснить, что именно она видела. И видела ли она что-то?

Глава 5. Глухой переулок 4/1

Иван неуверенно поднялся, взял за волосы отрезанную голову Тамары и пошел дальше. Все вокруг было слишком реальным и невозможным одновременно. Пыль на дороге, облака мошкары, отсветы разномастных фонарей – обычный пейзаж для этого времени суток. Невозможным делало его то, что он нес в своей руке.

Он не помнил, как дотащил Тамару домой. Он не помнил, как она кричала, когда он достал самый большой нож в их доме. Он не помнил, как она хрипела, когда он резал ее кожу, мышцы, связки, которые оказалась такими хрупкими и податливыми для острого лезвия ножа.

Но он помнил ее взгляд полный ужаса.

Взгляд, который когда-то смотрел на него с нежностью и любовью. Он вспомнил первое утро после их свадьбы. Наполненное солнечным светом и смехом. Тонкие ситцевые простыни в цветочек и тюль, которую колыхал легкий ветерок в приоткрытое окно. Тамара тонкая, легкая, упругой походкой ходила розовыми пятками по деревянному полу. Склонялась над ним, накрывая его своим нежным, ласковым запахом, а он хватал ее и держал в своих объятиях и верил, что никогда не отпустит.

Она и сейчас смотрела на него. Иван вытянул руку и разжал ладонь. С неприятным звуком клацнула челюсть, с глухим стуком голова ударилась об землю и качнувшись остановилась на правом ухе, как будто Тамара пыталась прислушаться к звукам из под земли.

Иван рухнул на землю рядом, неловко взбрыкнув ногами. Никогда он не думал о том, что когда-нибудь сможет убить другого человека. Все происходящее было какой-то дикостью. Он больше себя не узнавал. Берег, на который он приходил каждый вечер смотрел на него настороженно, как на чужака.