– Чего тебе?

– Разгоняй своих гостей! Спать мне не даете своей музыкой! А не то я вас всех! Уу! – и для убедительности Михалыч потряс в воздухе молотком, но не удержав равновесия ударил им об забор, оставив небольшую вмятину на металлическом листе.

– Ах ты, черт старый, забор мне теперь будешь должен новый! Сколько еще ходить сюда будешь? Я никаких законов не нарушаю! Никто кроме тебя не жалуется, одному тебе шумно! – Людмила принялась наотмашь стегать старика полотенцем, тот прикрываясь руками забежал в свою калитку и уже оттуда прокричал:

– Устроила тут беспредел! Найду я на тебя управу! – затем хлопнув дверью скрылся внутри дома.

На кухне Михалыч немного успокоившись вытащил еще одну бутылку водки (обычно больше одной в день он не пил, он же не алкаш), и почти не закусывая выпил половину. Как обычно в таком состоянии он сидел и вслух жаловался невидимому собеседнику на сегодняшнюю ситуацию, на свою судьбу, и вообще на все что происходит в мире.

Каково же было его удивление, когда из под стола к нему вылез мужик.

Мужик был совершенно обычный. Со стеклянным взглядом голубых глаз, растрепанными золотистыми волосами, недельной щетиной и в растянутой тельняшке. Он придвинул к себе неизвестно откуда взявшуюся еще одну рюмку и налил туда водки. Вел он себя абсолютно непринужденно, как будто лазил под стол доставать упавшую вилку, а не появился из воздуха несколько секунд назад.

– Да, Михалыч, ты правильно говоришь. Все на нас, на рабочих людях держится, пашем на заводе в три смены, без продыху, как говорится, ни вздохнуть, ни пернуть, а потом тебе дают корочку ударника и давай, пожалуйста, на пенсию, будь добр, – он опрокинул в себя рюмку.

– А ты еще откуда взялся? – заплетающимся языком пробормотал Михалыч. – Ты кто такой?

– Как кто? Умом что ли тронулся старик? – оскорбленно постучал себя по виску мужик.

– Ты, черт возьми, кто такой я тебя спрашиваю? – комната кружилась и плыла перед взглядом Михалыча. Он уже не был уверен в том, что его собеседника здесь не было несколько минут назад. Странно только, что он никогда его до этого в деревне не видел, но и от этой мысли он отмахнулся, летом много кто приезжает к родственникам погостить.

– Че-то ты, Михалыч, совсем поплыл, ну-ка обопрись на меня, – он накинул руку старика на свою шею и легко довел до кровати. Михалыч почувствовал, как соскальзывает на кровать, но в момент соприкосновения со скрипучим матрасом уже крепко спал.

Глава 3. Глухой переулок 4/1

На работе, в тесной каморке охранника на Ивана временами теплыми волнами накатывали обрывки приятных ощущений: холод мягких ладоней, глубина синих глаз, изгибы мокрого платья. Иван застывал на несколько секунд и тяжело вздыхал возвращаясь к скучной реальности.

Каждый вечер теперь Иван ждал с нетерпением. Часы на работе или дома мучительно долго тянулись, натягивая ему нервы в тонкие струны. Раньше спокойный и рассудительный, теперь он все больше себя вел, как нетерпеливый, вспыльчивый мальчишка.

Илайда с каждой встречей казалась ему все красивее, она давала ему те забытые давно ощущения собственной силы и мужественности, а как она на него смотрела, как будто он единственный мужчина на земле. Теперь Иван вечерами больше не смотрел с женой телевизор, он подтягивался на самодельном турнике и потом долго фыркая и разбрызгивая воду умывался в тазу и после обтираясь полотенцем, поигрывал мускулами в зеркало.

Тамара с неодобрительным прищуром следила за мужем, который почти каждый вечер куда-то прихорашивался и исчезал. Иван сказал ей, что ходит на подработки, мол лишняя копейка не повредит, но Тамара то знала, что перед халтурой он так вылизываться бы не стал.