Мать ушла с огорода пораньше. Надо было помыться и приготовить обед.

Никита потратил ещё уйму времени, чтобы доделать работу до конца, и тоже пошёл обмыться в импровизированную душевую.

Вода в большой стальной бочке, стоявшей сверху на душевой кабине, к полудню хорошо прогрелась, и горячие струйки душа отлично смывали вместе с мыльной пеной накопившуюся пыль. Наконец, был перекрыт кран душа и Никита промокнул себя полотенцем.

Ощущение свежести и чистоты разошлось по всему его телу.

Уже в избе мать, усмехнувшись, спросила у сына:

– Ну, что? Не передумал переезжать домой?

Никита сел на лавку и, опершись спиной на брёвна стены, ответил:

– Ты знаешь, я бы так работал и работал. Нет! Устал, конечно! Это да! Но на душе-то – хорошо!

– Ладно, – ответила мать, – поживём – увидим!

Светлана открыла калитку своего дома и быстрым шагом по дорожке прошла до крыльца. Войдя в избу, она услышала тяжёлый кашель бабушки, раздававшийся из спальни. Она заглянула к ней.

Елена Васильевна лежала на кровати, укрытая тонким одеялом. На её бледном морщинистом лице светились большие голубые глаза. Светлана поздоровалась и чмокнула её в щеку.

Елена Васильевна улыбнулась и проговорила:

– Уже вернулась? Что-то ты сегодня быстро? Пораньше отпустили?

Светлана присела на край кровати рядом с бабушкой.

– Это меня Никита Горбунов подвёз, – сказала она.

– Никита? Давно его не было! Решил всё-таки мать проведать? – спросила Елена Васильевна, – И где это ты с ним повстречалась?

– Он сегодня в школу заезжал, – ответила Светлана, – Хотел своих учителей проведать. Ба! Представляешь, он меня сразу и не вспомнил.

– Ну, а как ты хотела? Ты же ещё маленькая была, – рассудила бабушка, – когда он школу окончил и уехал. Он тебя, поди, взрослой и не видел.

– Нет, но он потом вспомнил! Не по школе, – уточнила Светлана, – а по соседству в деревне.

– Так, и чем он теперь занимается? – заинтересованно спросила бабушка, – Его мать говорила, он в милиции работает?

– В полиции, бабуль! В Питере. Он сейчас в отпуске, – ответила Светлана, – но говорит, надо возвращаться к матери. Ей одной уже трудно стало.

Елена Васильевна снова тяжело закашлялась, а потом сказала:

– Понимаешь, мы с дедом твоим, Николаем Алексеевичем, хоть вдвоём! Да ты рядом, помогаешь, чем можешь. А ей-то как? Мужики, кроме Никиты, все померли, либо погибли.

Она ещё раз тяжело кашлянула, и снова заговорила:

– И каково ей тут одной-то? Да ещё и оглохла почти! Так что правильно он думает! Пусть возвращается домой.

Светлана согласно кивнула, а потом, переключившись, спросила:

– А где деда?

Бабушка махнула рукой куда-то в сторону:

– Да-а, по дрова поехал. С Тимошкой Лисым да Ванькой Непряхиным. К вечеру только жду.

– Понятно, – сказала Светлана, вставая с бабушкиной кровати, – а ты, бабуль, обедала уже?

– Нет, не ела ещё, – ответила бабушка.

– Ну, так давай, я приготовлю что-нибудь! – предложила Светлана.

Елена Васильевна поморщилась, и с сомнением ответила:

– Да, что-то и не хочется, Свет! Мутит меня как-то.

Светлана продолжала ласково, но твёрдо настаивать:

– Ну, надо же питаться, бабуль! А то ты совсем исхудала.

– Ой, ладно! – Елена Васильевна снова закашлялась – Посмотри уже в кладовой! Там что-то оставалось от вчерашнего.

Светлана в ответ кивнула, и одобрила:

– Вот, и правильно!

Она вышла в холодную кладовую и проверила, что в доме осталось из съестных припасов. Заглянув под крышку глиняного горшка, она обнаружила там вчерашний грибной суп из боровиков. Вынесла его в избу вместе с нарезкой варёного картофеля, огурцов и помидоров. Через несколько минут накрыла стол. Разогрела суп на электрической плите. И потом, поддерживая бабушку под руку, привела и усадила её обедать.