Каждый вечер одно и тоже: приказ, напутствие – и в душ. Потом проверка, всё ли выполнил сын. Пожелание спокойной ночи. Закрытая дверь.

В школе, куда перевели Майкла, сосед по парте Тим решил его подставить: незаметно положил свой смартфон в рюкзак новенького. Посреди урока раздался максимально громкий звонок, взбесивший алгебраичку. Сначала Майкл не отреагировал на звук, идущий из рюкзака. Потребовалось время, чтобы он начал искать телефон у себя. Ведь свой он всегда отключал, да и звук был другим. В итоге непонимающие глаза у Тима и очередная двойка у соседа. На перемене Тимофей Погодин получил по заслугам, за что родителей Майкла Ласточкина вызвали к директору.

Это была первая семейная встреча после развода. Папа отрастил бородку и стал выглядеть старше своего возраста.

– Братан, ты меня подвёл. – Голос, по которому, оказывается, соскучился Майкл.

«Нет, па, это ты меня подвёл».

– Па, я же был прав.

В отражении окна Майкл увидел себя почти с папу ростом, худого, с широко раскрытыми глазами и непричёсанными светлыми волосами. А рядом родители. Папа, с которым не общались пару месяцев, и мама, когда-то счастливая, но не сейчас – волосы собраны в хвостик, на лице тёмные пятна какого-то крема.

– Можно было и словами договориться, – изрекла глубокую женскую мудрость.

«Можно было бы и вам договориться».

– Не умею я словами.

Майкл спрятал руки в карманы куртки и пошёл вперёд.

– И вот так теперь всегда, – догнала мамина жалоба.

– Алло!

– Ба, привет! Как себя чувствуешь?

– Всё хорошо. Как сам, внучок? Как школа?

– Нормально, но… Можно я у вас поживу? Дома не могу больше.

– Майкл, голубчик… – Сопереживающий ласковый голос. Тихий, спокойный. – Мы всегда с радостью, но маму оставлять нельзя, понимаешь же… Расскажи, как твой спорт? Как успехи?

– Ба, меня позвали на просмотр в клуб. Конечно, не ЦСКА, но для начала пойдёт. Представляешь, тренер приезжал, меня выбрал!

– Молодец! – прозвучала столь важная поддержка.

– Они хотят посмотреть меня, но родители не разрешают, – огорчённо поделился внук, – говорят, пока из троек не вылезу, никакого баскетбола. Ба, а мне эта школа не нравится, ещё хуже прошлой. Там хоть пацаны нормальные были – Егор, Адам, а тут отстой и тридцать человек в классе!

– Ох, тяжело тебе сейчас. Но ты справишься. Верю в тебя, милый. Мы с дедом всегда с тобой.

В назначенный день проб мама отказалась везти Майкла и запретила ехать самому. Папа поддержал бывшую жену.

– Ма, можно хоть попробую? Не факт, что возьмут.

– Нет! Учи уроки.

– Хоть в зал сходить можно?

– Ладно, – проявила милосердие, – но чтобы в восемь дома.

Собрав сумку, Майкл вышел на улицу. Моросящий дождь и ветер. Натянул капюшон, согнул спину и направился в бывшую школу. Из класса его забрали, но тренироваться разрешили.

– О, Джексон, здорова! Чё хмурый такой? У тя ж просмотр…

– Да ну их. – Отмахнулся Майкл, надевая футболку.

«Учи уроки. Чтобы в восемь дома. Главное учёба. Снова тройка».

– А-а, – рухнул на коричневый пол зала. Резкая острая боль в правой руке, но сильнее всего в плече.

– Джексон!

– Майкл!

Боль. Плечо. Боль. Тошнота.

– Держись, Майк. Врача вызвали.

Осмотр. Укол. Скорая.

– Сейчас позвоним родителям, чтобы приехали.

В приёмную вбежала мама.

– Женщина, бахилы!

– Хор… У меня сын!

Испуганные серые глаза увидели Майкла.

– Ты как? Что говорят? Что случилось?

– Плечо. Всё нормально, ма, не переживай.

– Никакого больше баскетбола. Понял? – мамина интонация была максимально понятной. Раньше так с сыном она не говорила. Майклу показалось, что смысл её слов дошёл до каждого, сидящего в приёмной.

– Виктория Павловна, Майклу надо остаться в больнице. Требуется небольшая операция.