Она повернула ключ в замке и толкнула дверь.

– Ух ты! – воскликнул он, задохнувшись от восхищения. – Это же настоящая студия!

Еще несколько мгновений он стоял, замерев на пороге, восторгаясь огромной пустой комнатой, ее светло-серыми стенами, пузатой печью посередине и большим, до самого потолка, окном.

А затем торопливо заковылял к окну и принялся вглядываться в панораму островерхих крыш и дымоходных труб.

– Замечательный вид! – бросил карлик через плечо. – В ясные дни отсюда, наверное, можно видеть Нотр-Дам.

Затем он повернулся и взглянул на узкий лестничный марш, ведущий на балкон с изящным кованым ограждением.

– А что там, наверху?

– Слева спальня, – принялась рассказывать она, а он уже взбирался вверх по лестнице.

Снизу ей было видно, как посетитель заглянул в маленькую комнатку, стены которой были оклеены настоящими обоями, бормоча себе под нос: «Недурно, очень недурно!»

Затем толкнул другую дверь и не смог сдержать изумления.

– Боже мой, ванна!

– Да, господин, этот дом строился для приличных, богатых людей. А не для той шушеры, что ошивается здесь, на Монмартре! Но должна предупредить, что туалет не работает. Живший тут до вас художник имел обыкновение бросать туда штукатурку. Это же додуматься надо! Просто уму непостижимо! Но в конце коридора есть другой туалет, и вы можете пользоваться им, пока не починят этот. Ванна, кстати, тоже не работает, но если господин любит принимать ванны, – судя по ее тону, приличные люди этого не делали, – я распоряжусь, чтобы ее починили.

– Ничего, ничего, мне не к спеху, – отмахнулся визитер, спускаясь по лестнице. – Я ведь не собираюсь здесь жить. Студия мне нужна для работы. А так мы с другом снимаем квартиру на улице Фонтен.

Заглохнувшие было подозрения принялись одолевать ее с новой силой. Две квартиры! Нормальный человек не станет тратиться сразу на две квартиры…

Спуск по лестнице оказался столь же трудным, как и подъем, и проходил в гробовом молчании. Мадам Лубэ с тревогой следила за тем, как осторожно незнакомец проверяет надежность каждой ступеньки при помощи короткой трости. Как пить дать, как-нибудь оступится и свернет себе шею…

– Я беру студию, – объявил он, когда они оказались в ее в каморке.

– А вы уверены, что она вам подходит? – уточнила консьержка, не в силах скрыть тревожные предчувствия. – Лестница ведь ужас какая крутая…

– Нет-нет, это ерунда, – передернул плечами он. – Я уже привык к таким лестницам. Мастерская тоже находится на четвертом этаже, и лестница там ничуть не лучше этой. Зато хорошая тренировка для ног. И сколько вы хотите за студию?

– В год?

Он кивнул.

– Четыреста двадцать франков, – объявила она, внутренне готовясь к неминуемому торгу.

– Годится. Когда можно въехать?

Столь безоговорочное принятие условий потрясло консьержку настолько, что она согнала Мими с кресла и придвинула его посетителю.

– В любое время. Но я должна записать ваше имя в книге.

Мадам Лубэ принялась метаться по комнате в поисках амбарной книги. Найдя ее, чинно села за стол, поправила очки на носу и торжественно обратилась к нему.

– Итак, ваше имя? – Она приготовилась записывать. – Это для полиции. Им до всего дело есть.

– Разумеется. Тулуз. Анри де Тулуз…

– Я не спрашивала, где вы родились. Меня интересует только ваше имя.

– Я понимаю. Но Тулуз – это и есть мое имя.

Она отложила ручку.

– Тулуза, господин, это не имя, а название города, – терпеливо принялась втолковывать она. – Вы бы еще Парижем назвались или Марселем… Ладно, а теперь назовите мне ваше настоящее имя. – Она снова взяла ручку и занесла над страницей.

– Но я вам уже назвал его – Тулуз, – уперся он. – Это не моя вина, что…