В этом мире мудрецы:

Встретив новый лик надежды,

Не отбросишь ты концы.

В темном затхлом подземелье

Проживу, быть может, век,

И умру, возможно, тут же,

Не открыв внезапно век.

Не сломить тебе, неволя,

Независимой души –

Жить могу и в шуме, и в покое,

В гармоничной, нужной мне тиши.

Лишь найти полоску света,

Чтоб горел он маяком –

И тогда тюрьма чужая

Станет вмиг как отчий дом.

Вдохновение от света

Духам нужно получать,

Чтоб могли парить по стенам

И спокойно выживать.

***

Он ходил, словно вымеряя каждый шаг, пристальным взглядом пронзая кирпичные стены. А там, за железными прутьями, все не смолкали шумные крики, поднятые грачами, недовольство коих выражалось по поводу найденного крупного пера, неизвестной птице принадлежащего. Торонта подошел ближе, начав разглядывать предмет столь живленной и кипучей дискуссии. Здесь он никогда бы не прогадал. Черное перо, обрамленное бархатными ворсинками, указывающими на густоту оперения, несвойственную щуплым грачам, могло принадлежать лишь одному персонажу, до боли в глазах знакомому и близкому Торонте.

Ворланд был здесь. И, скорее всего, далеко улететь он не мог: волоски точенной длинного пера все еще хранили ароматы смолы, еловых шишек, к коим примешивался запах скошенной травы и опалой листвы. Он долго рассматривал это напоминание о пернатом приятеле, не обращая внимания на возмущенные покрикивания грачей, требовавших вернуть им найденный предмет.

С вороном у него были дружеские , но сложные отношения,  что выражалось в подшучивании друг над другом , иронии слов, метко брошенных , но не с целью обидеть или осквернить , а лишь затем только, чтобы подчеркнуть родство этих столь близких и метущихся душ.

Да и не всегда Вор и Тор подходили к приходили к компромиссу в своих дискуссиях – скорее, напротив, каждый оставался при своем, ценном для него мнении, однако ж прислушивался к совету приятеля и выделял для себя ту главную суть замечания , необходимость которого была выявлена и доказана с самых разных сторон рассматриваемого вопроса.

Конечно, порою лиса могли раздражать насмешки ворона, но и он отвечал не менее колким выражением на них , потому как  именно в этих фразах, разговорах и затяжных философских  беседах и заключалось все наслаждение , духовное удовлетворение,  без коего жизнь теряла нужный ему ритм, превращаясь в монотонное движение, в котором нет более музыки , а царила лишь скука....

Ворланду же, не только как главному  летописцу НоуХауса , была интересна жизнь Торонты , но и сам лис, его пытливый ум, и еще многие его  духовные качества , действительно, были важны и ценны в вороньих очах. Мудрый птах понимал Торонту, сочувствовал ему , в глубине души испытывая восхищение перед его настойчивостью и силой воли,  и надо сказать,  испытывал тайне от друга некую гордость от осознания того, что может принимать участие в непростой судьбе друга.

Таким образом , близость этих двух типажей играла определенно значительную роль в столь оригинальном и загадочном союзе.

***

Перо он сложил на твердые нары,  предварительно накрыв его маленькой циновкой, с целью защиты от сурового ветра, дождя и, возможно, скорого снега, который мог ожидаться в следующем месяце. Вот и подошло к концу твое правление, осень !

Нет, сколь бы ни ворошила ты  еще яркими, но уже дырявыми в некоторых участках и вялыми листьями, смятым полотном лежащими в земле, сколь бы ни поливала ты с неба прохладным дождем лесную  почву, сколь бы ни выл ветер – твой преданный слуга, а зима все же потихоньку подступает к твоим границам. Прощай же, о, осень!

Торонта открыл за серебристую канву маленький мешочек, где лежали запасные улиточьи панцири, наполненные смертельной отравой , смешанной с травяным настоем. Он еще раз взглянул на небо – не хмурится ли оно, вызывая грозовые тучи? Однако на сей раз там царила девственная, нежная молочно-голубая чистота, ясность которой умиротворение в тихий, серый пейзаж.