А ещё меня безумно бесило это потакание детским капризам со стороны Гаранина-старшего. Что, нынче мужчины разучились своими силами добиваться понравившуюся девушку? Или просто мужчины перевелись, и без помощи всемогущего папочки не обойтись?! Какой вообще уважающий себя ректор опустится до того, что валить студентку просто потому, что она отказалась от роли безвольной куклы в руках его сына?!

– Потому что я уже взрослая девочка и могу сама разобраться со своими проблемами, – бурчу в ответ.

Влад подходит опасно близко.

– Сколько ещё ты будешь от меня бегать? – с придыханием спрашивает он, а меня вновь выворачивает наизнанку.

– Ты имел в виду, сколько ещё Андрей Евгеньевич будет угрожать преподавателям увольнением, если меня не будут продолжать «валить»? – выхожу из себя.

Вообще я по природе человек неконфликтный, ко всем отношусь одинаково положительно – до тех пор, пока человек не покажет мне свою настоящую суть. Тогда я как по волшебству превращаюсь в инквизитора, и с моим расположением человек может смело попрощаться. Спасибо генофонду – говорить в глаза правду, какой бы она ни была, и при необходимости не щадить чувства других я умела.

На мои слова Гаранин морщится, словно у него самого мигрень; находиться рядом с ним, когда он недоволен – второе по счёту моё «любимое» занятие после самого Гаранина, потому что в таком виде он словно сбрасывал с себя маску, и я могла лицезреть его вторую – истинную – личину под шелухой смазливости и приторных речей.

– Осторожнее со словами, куколка, – шипит он, и на мгновение мне кажется, будто я смотрю фильм ужасов со своим участием. – Ты хорошенькая, но не настолько.

Где-то внутри начинает шевелиться что-то очень похожее на  первобытный ужас, потому что за предыдущие два года Влад позволял себе многое, но голоса никогда не повышал.

Пока я смотрю на его удаляющуюся спину, испытывая двоякие чувства – потому что хотелось, чтоб он уже переключился на кого-нибудь ещё, и в то же время мне было его нестерпимо... жалко.

– Сдаётся мне, что очень вовремя ты решила переводиться именно сейчас, – шепчет мне на ухо сестра. – У парня уже терпение по швам трещит и нервы сдают.

Киваю и прикидываю, когда именно Влад узнает о том, что я трусливо сбегаю, как крыса с тонущего корабля.

– А ты зачем приходила-то? – спрашиваю у Яны, которая учится на худграфе – на два этажа ниже.

– Узнать, как всё прошло, – удивлённо распахивает она глаза. – Ну и поддержать – тебя же вечно этот садист-изверг караулит, а при мне он может не такой смелый будет.

Недоверчиво смотрю на сестру и усмехаюсь.

– Ты что, серьёзно в это веришь? Да он же как танк – прёт вперёд несмотря ни на что! – выплёскиваю недовольство. Яна по-детски гладит моё плечо, и я выдыхаю. – Если б его поступки были на благо направлены – цены б ему не было...

Мы расходимся каждая по своим факультетам и не видимся вплоть до конца учебного дня, и всё это время мне как-то удаётся не натолкнуться на Влада в коридоре: почему-то мне казалось, что стоит ему посмотреть мне в глаза, как он сразу догадается о моём «Плане побега[1]».

На парковке замечаю «Эскалейд» и Влада рядом с ним, который явно выискивает меня; обойти его так, чтоб он меня не заметил, вариантов нет; я в любом случае попаду ему на глаза. Чувствую себя сейчас как ребёнок, который разбил любимую мамину вазу и теперь думает, как бы не попасться.

– Куколка, – хищно скалится он.

Господи, ну когда всё это закончится?

– Слушай, Гаранин, почему бы тебе не найти себе уже кого-нибудь, кто сам хочет быть с тобой? – нервно ворчу.

– Я ведь говорил, что мне так не интересно, – ерошит он свои волосы, окидывая взглядом парковку и посылая половину девчонок в нокаут. – К тому же, тебе от меня долго не бегать – твоё время уже на исходе.