– У меня много дел, – сказал Владимир.

Олава слегка улыбнулась, с иронией подумав: «Знаю я твои дела»!

– Ты давно не приходил ко мне, – сказала Олава, на секунду задумалась и задала вопрос: – Ты меня разлюбил?

Олава была первой женщиной Владимира. Первая женщина запоминается навсегда. Именно с ней мужчина сравнивает остальных женщин.

Мужчины вступают в связь с женщинами, подталкиваемые природным инстинктом продолжения рода либо из любопытства. Не было у него уже ни инстинкта, ни любопытства – от пресыщения женщины текли перед его глазами одним пестрым безликим потоком. Была лишь необходимость – утверждать себя. И политика.

Но с тех пор у Владимира были тысячи женщин. Кто-то из них был хуже Олавы, кто-то лучше… Владимир уже не видел между ними разницы.

Олава догадалась о причине его молчания и уверенно проговорила:

– Ты уже никого не любишь…

– Это сложно объяснить… – буркнул Владимир, и, торопясь перевести разговор на другую, менее болезненную тему, спросил: – И о чем ты гадаешь?

По губам Олавы скользнула улыбка.

– Хочу узнать будущее, – проговорила она.

– Это все хотят знать, – сказал Владимир. – Только каждому ли надо знать его?

– Не каждому, – кивнула головой Олава. – Знание – удел избранных. А простому человеку будущее лучше не знать. Только лишнее беспокойство одолеет.

– Мне можно знать будущее, – сказал Владимир.

– Пожалуй, – уклончиво проговорила Олава.

– И что обещают мне боги? – спросил Владимир.

– Зачем тебе знать, что говорят языческие боги? Ты христианин и не веришь в отцовских богов, – сказала Олава.

– Неважно, откуда приходит знание, – заметил Владимир.

Олава бросила на него внимательный взгляд и поинтересовалась:

– Ты решил объявить Анну единственной законной женой?

Владимир необычно почувствовал смущение.

– Это политический шаг, – сказал он. – С таким условием мне отдали Анну в жены. Понимаешь, что династический брак с императорами ромеев крайне важен для нас.

Олава с сарказмом напомнила:

– Дед Анны был крестьянином, а твои предки – князья.

– У ромеев и пастухам дорога в императоры не закрыта. Главное, что братья императоры. А нам это принесет выгоду: улучшится торговля; наши воины будут служить у императора, и это даст нам много золота…

Олава спросила:

– И ты ради выгоды отказываешься от веры предков?

Владимир попытался объяснить:

– Подо мною – множество племен с разными обычаями. Чтобы заставить их подчиняться, надо постоянно висеть над ними угрозой. Но это требует больших сил. Как их объединить? Только одной верой. Язычники – свободные люди. Они своих богов считают равными себе. Хотят – слушают. Не хотят – боги им не указ. Христиане – рабы своего Бога. А правитель – наместник Бога. Значит, христианство для моей власти полезнее, чем язычество. Теперь посуди: какая вера мне нужнее?

Олава вздохнула:

– Ты взял остальных жен из выгоды. Что ж – я тебя понимаю. Но ответь все же мне: ты меня еще любишь?

– Да, – сказал Владимир.

– Почему тогда отвергаешь меня?

– Я не отвергаю тебя. Но ты язычница. Не может христианин иметь жену-язычницу, – сказал Владимир, немного помолчал и добавил: – А я по-прежнему люблю тебя.

– А если я стану христианкой – я останусь твоей женой? – спросила Олава.

– Я уже дал обещание Анне, – сказал Владимир, пряча глаза.

– Значит, ты все же решил прогнать меня? – сказала Олава.

Владимир попытался смягчить ответ:

– Ну, не прогнать… Я дам тебе городок…

– И объявишь наложницей? – спросила Олава, словно не слыша Владимира.

– Ты не будешь наложницей, – сказал Владимир.

– А кем же я буду? – спросила Олава.

Владимир замялся:

– Ну…

– Ты запутался! – констатировала Олава и проговорила доверительным тоном: – Знаешь, Владимир, отказываясь от меня – ты оскорбляешь меня. Я обижена – ты предаешь нашу любовь. Что же – пусть будет как будет. Старую любовь не вернешь. Но, помня о ней, я все же скажу тебе, о чем меня предупредили боги, которых ты тоже предал и оскорбил. Знай – боги предупреждают тебя об опасности. Тебе грозит смерть!