Так как он шел по велосипедной дорожке, его несколько раз бесшумно нагнали велосипедисты. Двое были без шлемов, а один оказался экипированным классически, в пластиковом шлеме, в наколенниках и перчатках. Военная машина, завидев его, выехала на дорожку, подрезав велосипедиста. Из нее выскочили двое крупных мужчин в военной форме и при оружии, сняли с велосипедиста всю экипировку, обработали с головы до ног из ранцевого распылителя какой-то субстанцией и удалились. Велосипедист развернулся и поехал в обратном направлении.

– Вы видели этот произвол? – Он остановился возле Андрея, источая сильный запах химии. – Вы же видели, да?

– Видел. Вы нарушили требования карантина, а они поступили согласно инструкции.

– И вы туда же. Вы что, все зомбированы?

– А вы слепой или тупой? – не сдержался Андрей, сразу определив, что перед ним вечно несогласный тип человека-эгоиста.

– Я вас не оскорблял.

– Прямо нет, но косвенно да.

– И как же?

– Начхали на мою безопасность. Нацепили на себя пластик и поехали собирать заразу. Вы ведете себя как тифозная вошь, простите за сравнение.

– Боже, в какой стране я живу. – С выражением крайнего презрения велосипедист поехал дальше.

– Живи в другой, кто тебе мешает, – крикнул ему в спину Андрей.

Еще не став патрульным, он уже начал мотать на ус, деля людей на категории. Определенно, от таких велосипедистов, не понимающих, что происходит, в силу сфокусированности на своих правах, не стоило ждать одобрения действий властей. Они всегда были в вечной оппозиции тем, кто вынуждал их нести ответственность за свои действия, ошибочно принимаемые ими за проявление свободы. Подобные люди были опасны настойчивым желанием разнести заразу, пылая благородным огнем справедливости.

Где-то рядом раздался глухой взрыв. А через несколько секунд справа от Андрея, над спальным районом поднялось облако серого дыма. Скорее всего, еще один случай детонации паров продуктов разложения опасного микроорганизма Нэбутори. Андрей прибавил шаг, словно взрыв дал ему понять, что времени на реакцию остается все меньше и меньше. Он даже запыхался и покрылся по́том, добравшись до центра города.

Машин тут стояло не так много, как в обычные дни, но все же они имелись. У каждой под лобовым стеклом висела геометрическая фигурка. Преобладали желтые квадраты, но были и другие. Наверное, кто-то ночевал здесь, не меняя «проездной». Пешеходов тоже стало больше. В основном мужчины. А перед управлением МВД их вообще набралось под сотню.

– Вы на прием по поводу работы в народном патруле? – спросил он у крайнего парня.

– Да. Уволился месяц назад, заскучал по оружию, – признался он, слегка воображая.

– Здесь очередь?

– Сейчас выйдут и скажут. У них тут работать некому, все мужики ускакали на периметр, одни бабы остались. Так что нами будут командовать женщины. – Парень усмехнулся.

– Вообще похрен, кто будет командовать, главное, чтобы выполнили обещания.

– Ты про паек?

– И про него тоже. – Андрей привстал на цыпочки, чтобы разглядеть, кто выйдет из дверей.

Действительно, оттуда показались две женщины в форме, державшие в руках толстые пачки бумаг.

– Добрый день, кандидаты, – громко произнесла одна из них. – Здесь пять столов, занимайте пять очередей, будем вас оформлять. Кто пришел спросить, не тратьте наше время, идите домой. Сомневающихся мы не берем. Сразу предупреждаю, работа предстоит трудная и опасная. У нас есть опыт коллег из приморских городов, и мы уже представляем, что нас ожидает. Так, давайте разбивайтесь на пять очередей, не ломитесь в одну, как напуганные овечки. Умение самоорганизовываться – одно из требований к патрульным.