Наделил прозорливостью – но единицы, и далеко не всегда достойных. А как было бы хорошо уметь предвидеть!

Сергею довольно было бы последнего качества вдобавок к его осторожности, внимательности, умению анализировать и принимать решения.

Знать бы тогда, когда они с Полиной согласились работать над Возницынским проектом по противодействию облучениям, что так все повернется… Что профессор, клявшийся своим лаборантам: никаких долговременных последствий, существуют лекарства, вы будете у меня как у Христа за пазухой, – подведет. Виноват он? Нет. Никто не мог предусмотреть Катаклизм, никто не успел к нему подготовиться.

И вот они облучились – Сергей и Полина. Они тогда еще не были родителями Дениса, даже мужем и женой не были – просто двумя юными, глупенькими лаборантами, влюбленными друг в друга полудетьми-романтиками, верящими в науку и в своего гения – научного руководителя.

Облучились и обрекли себя.

О своей болезни он сейчас почти не думал. Вернее, думал, конечно, но гораздо реже, чем о Полининой. Месяц назад Хирург сказал:

– Я тебя, Сережа, знаю давно и не собираюсь цирлих-манирлих разводить… С Полей все довольно скверно. Хуже, чем с тобой. У тебя есть еще месяцев шесть-семь. А у нее этого времени нет.

…Ночью Полина опять стонала и металась во сне. Сергей хотел было ее разбудить, но пожалел; вытер со лба испарину, укрыл одеялом.

Утром, собираясь в школу, Денис спросил:

– Мам, а кто такие си́роты липецкие?

Полина с Сергеем переглянулись.

– Где ты это слышал, сынок? – спросила Полина.

– Вчера учительница в конце урока сказала: «Кому мы нужны, си́роты липецкие…»

– Не обращай внимания, это присказка такая…

– Липецк – это ведь город? – допытывался Денис. – И если там есть какие-то си́роты, значит, там живут люди, и не под землей, как мы, а на поверхности!

– В школу опоздаешь, – сухо сказал отец.

Полина уже знала, чем займется сегодня: уберется в их крохотной квартирке, а потом навестит Макса в медблоке. Раненый поправлялся и все время говорил, что, как только станет на ноги, сразу уйдет с каким-нибудь караваном. Оставаться в колонии он ни за что не хотел.

И без того тусклое освещение в дневное время в жилых помещениях отключали вовсе, экономили: дети были в школе, трудоспособное население на работах, а больным и старикам – всем, кто лежал по домам, – достаточно было свечей.

Вот и сейчас свет в их комнате погас.

– Ничего, – сказала Полина, – обойдусь керосинкой… Я же у тебя экономная… Ты беги.

У Сергея сегодня день обещал быть напряженным. Через час он должен докладывать на Совете о ситуации в социальной сфере, нуждах жителей, о том, на какие товары следовало обращать внимание при торгах с караванщиками. Доклад вчерне был готов, осталось внести последние правки. Сергей не сомневался, что его выступление вызовет негодование некоторых членов Совета (он уже сейчас видел их раскрасневшиеся, сердитые лица), – о какой социальной сфере вообще может идти речь при нынешних-то обстоятельствах!.. Но к драке он был готов.

В три часа ждали караван, и Сергей собирался присутствовать на торгах.

А вечером… О вечерней работе он старался пока не думать.

Предстояло начать обход жилых помещений и общение с колонистами. Цель – перепись населения, первая за все двадцать лет с момента образования Общины. Также комиссии вменялось в обязанность уточнение обстоятельств жизни людей: для каких семей следует подыскивать более просторное жилье, а кого пора уплотнять. Работенка не из приятных, похуже, чем воевать с Советом.

По результатам переписи и общения с колонистами он должен будет готовить второй доклад, но это в будущем.