Можно два… но лучше три! Сурен Гунасекера

Полупрозрачная, красноватая полоса повисла в воздухе поперек проезжей части и преградила мне дорогу.

Опять «красный»! Да что ж такое!? – воскликнула я в сердцах. Это всё из-за того собачника с толстой собакой. Вот, вздумалось ему перейти на другую сторону улицы прямо сейчас. На этой им не гулялось.

Было уже десять часов утра. Утра субботы. По моим меркам – раннее утро. И должно быть пустынно. Но нет ведь. Наш пригород начинал просыпаться несмотря на его «спальную» репутацию. О промышленных секторах я не говорю, там активность «гудит» круглые сутки без остановок.

Рядом со мной у светофорной линии остановилась пара флаеров. Видимо, таких же любителей наземной езды, как и я. Но вот «красная» погасла, и они укатили вперед, завывая электромоторами.

Слегка повернув ручку газа на руле, я заставила заголосить и моторчик моего самоката. Я, конечно, очень торопилась, и можно было бы рвануть со всей скоростью, на которую он был способен. Но способен был он, а не я. В свои одиннадцать лет я уже достаточно здравомыслящий человек. И если бортовой комп сигналит, что дорога еще мокрая, мне ясно, что не стоит гнать со всей силы. Руки-ноги целее будут.

Дождик сегодня закончили на полчаса позже, чем в будние дни. Поэтому и я решила немного задержаться дома. И, вот, теперь я опаздывала, но надеялась, что нагоню упущенное время. Тем более что дорога стремительно подсыхала. Сканируя дорогу, бортовой комп еще находил оставшиеся лужицы и заботливо вырисовывал мне на визоре оптимальную траекторию движения.

Хорошо если будет мало пешеходов, которые смогут прервать мою зеленую волну. Надеюсь, мало, кому еще не спится или кого дела вытащили из дома. Как меня.

Я и сама, в общем-то, люблю поваляться подольше после учебной недели. Как говорит мой папа – «Кто хорошо отдыхает, тот хорошо работает». И я с этим утверждением абсолютно согласна. От себя могу добавить – «Крепкий сон – здоровый разум». Сон – это самое важное для молодого, растущего организма. Как пишут ученые-мозговеды, во сне мозг «переваривает» и усваивает полученную ранее информацию. А еще отдыхает и готовится к новой порции «пищи для ума». Вот так.

Ну, а я, в столь ранний для меня, субботний час летела по пустынным улицам. Аккуратно выписывая узоры между луж и обгоняя автоматические уборщики, чистящие дороги и моющие пешеходные дорожки. Тут и там загоралась подсветка в витринах, и включались рекламные вывески открывающихся магазинчиков. Рабочие-андроиды с символикой своих магазинов начинали протирать полки и раскладывать товар. За их выверенными, аккуратными движениями я, наверное, могла бы наблюдать бесконечно. Движения последних моделей уже даже сложно отличить от человеческих. Лишь наметанный глаз, как у меня, сразу заметит легкую отрывистость в них.

Вообще, андроиды так хорошо вписались в нашу жизнь, что обычно их уже никто не замечает. Но только не такие любители роботов, как я. Я их просто обожаю. И если бы у меня была шляпа, то я ее сняла бы перед теми людьми, кто их придумывает, создает и наделяет их разумом. Разумом искусственным, естественно. Но на столько хорошо развитым, что они с легкостью проходят классический тест Тьюринга девяностолетней давности. Их даже начали признавать цифровыми личностями и наделять кое-какими правами. Некоторые известные люди, конечно, начали выступать против такой роботизации. Но их аргументы всё так же были на уровне обывателей начала века. Тогда роботы только начинали появляться. И то промышленные или развлекательные. А до андроидов, в сегодняшнем понимании, оставалось еще лет тридцать.

Я их историю вообще хорошо знаю. Это моя любимая тема. Но к ней я вернусь как-нибудь в другой раз.

Сейчас же, глазея по сторонам, я добралась до своей промежуточной цели. А это, представьте себе, пекарня. Самая настоящая. Тут пекут разные булочки-вкусняшки. Папа говорит, что такую выпечку в наше время уже почти не встретишь. Делать хлеб вручную практически перестали еще, когда он был маленьким. Тогда всё пищевое производство укрупнилось и автоматизировалось. А маленьких пекарен стало можно пересчитать по пальцам.

Вот в одну из таких, однажды, когда я была совсем мелкой, папа меня и привел. Помню, мне очень понравился запах, который тут стоял. Запах ароматных, свежих булочек, встречающий тебя еще на подходе. Запах, будто подчиняющий твою волю и не дающий ни единого шанса пройти мимо.

Сейчас же я не собиралась проходить мимо. Вернее проезжать. Ведь я сюда специально ехала. В прочем, конечно, не сюда. Я ехала по делу. Но сделать небольшой крюк ради моих любимых круассанчиков с шоколадом – не проблема.

Тем временем, бортовой компьютер перестал рисованием на визоре траектории для объезда луж. Он заботливо высветил мне стрелку, указывающую в направлении съезда с главной дороги. Я и сама его помню, конечно, но папа запрограммировал самокат так, чтобы я уж наверняка не заблудилась. Как будто я совсем маленькая! Хотя… я могу, я такая…

Я аккуратно заехала на маленькую парковочку. По-другому ее назвать было трудно, потому что она была не больше детской площадки. Не теряя времени, я покатилась прямо ко входу. Судя по появившейся на визоре информации, в магазинчике было всего несколько покупателей. Это порадовало. Так как повышало мои шансы уехать со сладкой добычей.

Соскочив на асфальт почти у самых дверей, я нажала на руле кнопки «ПАРКОВКА» и «ЗАРЯДКА». Чуть слышно жужжа, еще теплые от моих рук грипсы сложились, а руль уменьшил свою высоту, втянувшись в стойку. Сама же рулевая стойка опустилась, расположившись вдоль деки. Из нее же появилась змейка зарядного кабеля. Она медленно, но уверенно потянулась к дуге парковочной рамы, рассчитанной на велосипеды и самокаты. Там она прицепилась к розетке питания. Мелочь, а удобно – почему бы не подзарядиться, пока покупатель выбирает себе лакомство.

Пока я запихивала шлем в рюкзак, на посадочную площадку в противоположном конце парковки приземлился старенький флайер. Из него вылез кругленький, небольшого роста дядечка в помятом, старомодном костюме и шляпе. В руках он держал портфель неопределенного цвета. Это и потертости говорили о том, что портфель с хозяином вполне могут оказаться ровесниками. А годились они мне в дедушки. Дядечка, конечно, годился. Не портфель… Ну, в общем, вы поняли.

Придерживая шляпу, он неуверенной походкой направился в мою сторону. Полет явно дался ему нелегко. По гримасе на его лице читалось, что еще несколько минут назад ему было не особо хорошо. А когда он закончил свой перелет и почувствовал под ногами земную твердь, жизнь явно вновь заиграла красками. А особенно запахами. Если судить по той целеустремленности, с которой он засеменил в сторону пекарни.

К тому моменту, как мне удалось победить свой шлем и закрыть рюкзак, дядечка-Кругляш с портфельчиком «докатился» до дверей, неожиданно сказал мне "Здравствуйте!" и проскользнул внутрь.

Несколько огорошенная таким поворотом и собственной возней, в общем-то, мне свойственной, я закинула рюкзак на плечи и поспешила следом за Кругляшом.

Невидимое облако чарующего запаха свежей выпечки вырвалось мне на встречу из раскрывшихся дверей пекарни. Каждый раз, заходя сюда, испытываю чувство некоторой неловкости. Всё тут было настолько непривычно и несовременно. Здесь был торговый зал! Да-да, здесь был именно он. Про такие, из своего детства мне рассказывал папа.

По центру помещения стояло несколько стеллажей замысловатой конфигурации. Расставлены они были так, что изучая их содержимое, складывалось впечатление, что ты в зале вообще одна. Но я знала проход по этому волшебному лабиринту. И знала, что где-то там меня дожидаются сладкие сокровища. За ними я и направилась.

Однако в каждом сказочном лабиринте должно водиться свое чудище. Чтобы герой не расслаблялся. Водилось такое и здесь. Точнее, работало. Подрабатывало. В свободное от учебы время. И воплотилось, это мое чудище, в виде сыночка владелицы этой пекарни. Не перестаю удивляться, как у такой милейшей дамы, как хозяйка этого сдобного рая, мог материализоваться такой пренеприятнейший отпрыск.

– О-о-о! Кто это к нам забрел!? – воскликнуло чудище, появляясь из подсобного помещения.

У него были вечно всклокоченные рыжие волосы, никогда, наверное, не видавшие такой диковинки, как расческа. Курносый нос на розовой, щедро сдобренной веснушками, физиономии. Крупные зубищи сверкали желтизной. А в мясистые губы расползались в хищной улыбке. Он был на год младше, но на полторы головы выше и вдвое шире меня. Хотя, быть выше моего метра с кепкой не мудрено.

Знакомьтесь, как говорится, Афиногенов-младший во всей своей красе. Для меня – просто Офигенов. Он и был моим личным наказанием за любовь к круассанчикам с шоколадом.

– Полина-гуталина! Снова за круассанами? – чудище подошло ближе.

– А, это ты, Офигенов? – не оборачиваясь, я пошла в оборонительную атаку.

– Я не «Офигенов». Я – АФИНОгенов. – Он вкрадчиво, со скукой в голосе выговорил разницу. А делать это ему приходилось не в первый раз. И нам обоим было понятно, что далеко не в последний. – Не боишься лишний килограммчик набрать? – он попробовал меня подколоть.

Мои скромные габариты ему явно не давали покоя и были его любимым объектом для шуточек.