– Что показывает контрольный экран? – спросил Михаил.

– Пока ничего.

– А может быть, он слышит нас, но пока не может сообщить об этом?

Андрею стало страшно: Роберт Асинуго мог подумать, что он ничего не слышит, а только мыслит, оторванный от всего, и не будет с ними говорить.

– Но я слышу! Слышу! Как сказать им об этом? Дорогой Миша, догадайся же ты! Говори больше: я ведь только этим и могу жить сейчас, слушать и слушать жизнь.

Андрей снова прислушался. Говорил Роберт.

– Возможно, что и слышит, но как мы узнаем об этом. Сейчас очень нужен первый толчок со стороны мозга, сильная волевая попытка связаться с какой-нибудь частичкой тела. Надо пытаться! Контрольный экран включен.

– Андрей! – громко сказал Роберт, – если ты меня слышишь, если ты меня понял, сделай попытку чем-нибудь пошевелить. Мы смотрим на экран, мы увидим, что ты пытаешься.

Андрей понял его, но как трудно сосредоточиться, когда не чувствуешь того, чем должен двигать. Надо представить себе, что падаешь, и вслед за этим сделать движение, чтобы удержаться. Так бывает во сне, когда после этого вздрагиваешь и просыпаешься. А еще лучше вообразить себе страшную опасность, которая должна быть яркой и сильной.

Андрей вспомнил мчащийся на него автомобиль, услышал, как взвизгнули тормоза, увидел испуганные глаза шофера и бросился в сторону, кажется, даже побежал. И тут же раздался радостный крик Михаила:

– Бобби, он жив, он ответил!

Андрей услышал голос Тэсс:

– Только что звонили из скорой помощи. Везут к нам пострадавшего. Опять уличная катастрофа.

– Кто он?

– Доктор Брандт, известный ученый-экономист.

Минутное молчание. Затем скользящий звук – Андрей представил, как Роберт Асинуго с загоревшимися глазами потирает ладони. Его голос, чуть прерывающийся от волнения:

– Материал сам идет нам в руки!

– Бобби, неужели ты решишься?

– А почему нет? Я сделаю мозг Андрея дублером мозга доктора Брандта. Мы вживим в его мозг искусственные волокна.

Страшная догадка обожгла Андрея. Он снова представил мчащийся автомобиль и одновременно невыносимая боль пронзила тело. Андрей потерял сознание…

Больничная койка на мягких колесиках была осторожно выдвинута на веранду, выходящую в сад. Если опереться локтями на подушку и приподняться, то можно увидеть клумбы цветов, высокую ярко-зеленую траву и тропинки, посыпанные желтым песком. Такими они, вероятно, казались другим. Но Андрею трава казалось ярко-красной. Он едва узнал куст розы с коричневыми листьями ветвей и совершенно зелеными, салатового цвета, лепестками. День был яркий, солнечный, весенний, а ночью пронеслась гроза. Как обычно, после грозы все на земле выглядело празднично, все как будто улыбалось и жмурилось от солнца.

Рядом с Андреем стояла счастливо улыбающаяся Тэсс. Ее лицо было похоже на это сегодняшнее утро, свежее и ясное после ночной грозы.

– Страшно представить, что было бы, если бы я не смог разбудить свое тело. – Я не смог бы прекратить это мучение, не смог бы даже уничтожить себя. Как будто я прежний, такой как был, а между тем в моей голове нет сейчас мозга. Я с тобой разговариваю, а фразы, прежде чем они будут произнесены, рождаются вон в той коробке. Там находится мой мозг. Как это тебе нравится?

После слов Андрея Тэсс растерялась и как-то невыносимо трогательно полуоткрыла рот. Он повторил тем же тоном:

– Как это тебе нравится?

– Да, даже не верится. Но Роберт уже год живет так. Говорит, что пока не доведет свой мозг до совершенства, он будет существовать отдельно от его тела.

– Ее волнует только он, Асинуго! – подумал Андрей. – Странно, но меня это нисколько не задевает. Кажется, когда-то она мне нравилась, я был даже влюблен…