Защитный круговой барьер образовывали не только казённые воинские телеги и подводы… Но и весь имевшийся здесь у людей, и не занятый сейчас в работе, гужевой транспорт. Широкие и вместительные армейские телеги скреплялись оглоблями с двухколёсными, высокобортными арбами примкнувших к русскому лагерю горцев. Между повозками ретраншемента ощетинились острыми кольями наружу десятки рогаток.

Преодолеть с ходу всаднику такой барьер было невозможно. Да и пешему вражескому воину прорваться к штабу и церквушке, через кажущееся хлипким укрепление, представлялось непростой задачей.

В случае внезапного нападения на лагерь, эта постоянно охраняемая вершина холма должна была стать последней защитой всем людям, поселившимся тут… Сейчас же, в первых числах мая, ретраншемент составляли пятьдесят две, соединённые между собой, разномастные повозки. По внутреннему периметру укрепления прохаживались часовые с ружьями.

Караульные находились , примерно, через каждые двести шагов друг от друга. Они внимательно наблюдали сверху за окружающей местностью… И за людьми, работающими на пологих склонах.

А там трудилось сейчас около сотни колонистов. Махали топорами не переставая солдаты в зелёных мундирах и островерхих шапках, валя вековые деревья… Орудовали двуручными пилами казаки. Часть служивых яростно рубили шашками и саблями непролазные колючие кусты, расширяя проходы людям в диких зарослях. А между этими, распределёнными по окрестностям группами квартирьеров, зачищающих под будущую крепость и посад территорию, разъезжали на конях, раздавая указания, младшие командиры.

А вот не связанные строгой армейской дисциплиной, многие гражданские поселенцы, из мужчин и мальчиков-подростков, обрадовавшись солнечной погоде, помогали военным в их трудах, обнажившись по пояс. Горцы с удовольствием подставляли живительным лучам свои бледные, жилистые тела… Однако у каждого работника, совмещавшего важное дело с солнечными процедурами, на голове непременным мужским атрибутом оставалась папаха. И большой наточенный кинжал на поясе.

Все колонисты дружно трудились по единому плану… В первую очередь, освобождалась от деревьев и кустов местность, подпадающая под уже размеченную генерал-майором Ступишиным территорию самой цитадели. А это был весьма обширный участок земли, вместе с холмом в центре… Размером не меньше полутора квадратных вёрст.

Будущую строительную площадку Алексей Алексеевич и Спиридон Дудин тщательно вымеряли и высчитывали лично, ещё месяц назад, в шагах, саженях и аршинах. И отмечали на местности вбитыми в землю колышками, выделяли разложенными в траве камнями, окрашенными для видимости издалека белой известью.

Мужчинам и мальчикам-подросткам помогали женщины, закутанные в тёмные платки и платья до самых пят. Пока другие расчищали обозначенную командирами территорию от лишней растительности, горянки сновали без устали позади своих отцов, мужей и военных, собирая с земли нарубленные ветки. Женщины с девочками умело и быстро скручивали из хвороста большие вязанки для растопки очагов.

Между работающими на склонах холма людьми и лагерем квартирьеров на господствующей пологой вершине постоянно курсировали несколько двухколёсных повозок, запряжённых неутомимыми осликами. Правили арбами дети горцев.

Подростки подвозили и даже пытались помочь солдатам разгружать на охраняемой территории уже очищенные от сучьев брёвна, напиленные толстые доски и толстые вязанки хвороста. Все люди в поле зрения генерал-майора и инженер-капитана были заняты своим делом… Работа кипела.

Оба офицера и денщик Васька с лошадьми, между тем, уже миновали землянки за ретраншементом… И продолжали своё неспешное движение вниз по склону. Спиридон Дудин, постёгивая себя прутиком по голенищу высоких ботфорт, докладывал генерал-майору: