Нашел нужный материал по вопросам билета, подготовился и по приглашению профессора вошел в аудиторию. Когда подошел к столу с рассыпанными на нем билетами, улыбка с моего лица сошла, исчезла, поскольку исчез подготовленный мной билет. Как потом выяснилось, Юре Зайцеву показалось, уж слишком далеко к краю стола был отодвинут мой билет. Чтобы оградить меня от неприятности, он передвинул этот билет поближе к общей куче, чем и ввел меня в замешательство.

– Вы чем-то озадачены? – спросил меня профессор, видя мое состояние.

– Э… ищу свой билет, – честно ответил я.

Шутка профессору понравилась.

– Берите любой. Они все ваши.

И я взял первый попавшийся. Первое, что я увидел в билете – это свою фамилию Шаров. Только с маленькой буквы.

– Опять что-нибудь не так? – поинтересовался профессор.

– Нет. Все в порядке. Тут вот моя фамилия написана, шаров.

Профессор взял у меня билет, посмотрел в него, потом на меня и удовлетворенно сказал:

– Поздравляю вас. Вы все-таки нашли свой билет.

Фокус с моим билетом ему явно понравился. Я сел и стал готовиться. Первый вопрос: «Упругое и неупругое соударение шаров».

Когда я отвечал профессору на этот вопрос, он похвалил меня:

– Очень хорошо. Я вижу, что вы внимательно слушали мои лекции. Тот материал, который пока не опубликован, вы могли узнать только из моих лекций.

Конечно, я все это прекрасно слышал. Еще бы! Как только он на лекции произносил слово «шаров», я тут же просыпался, за что и получил заслуженную пятерку.

Михаил Адольфович Миллер не читал лекций на нашем курсе. Но однажды, подменив одного из преподавателей, он таки прочитал запоминающуюся лекцию. Но запомнился он мне не только уровнем изложения материала, но и раскрепощенной формой обращения со студентами.

Войдя в лекционный зал, он в первую очередь обратил внимание на отсутствие мела. Юра Зайцев, сидящий на первой парте, вскочил и побежал к выходу.

– Сейчас я принесу.

В этот момент Михаил Адольфович увидел не замеченный ранее мел.

– Подождите. Не нужен мел, – крикнул он убегавшему Юре.

– Я сейчас, сейчас принесу, – повторил Юра и выбежал из зала.

Михаил Адольфович несколько секунд смотрел на дверь, за которой скрылся Юра. Потом повернулся к нам, с сомнением пожал плечами и сказал:

– А я думал, что он за мелом.

Первый и второй курсы радиофака – сплошная математика. Семестры один за другим, как колдобины и выбоины. Некоторые студенты не выдерживают этой скачки, спотыкаются и плюхаются, пополняя стаю гусей лапчатых в ведомостях преподавателей. Это не беда. Лишь бы зачетка была чистая. Преподаватели снисходительно разрешают пересдачу.

Нас трое: я, Алька Румянцев и Виктор Чирков, удостоенных чести сдавать зачет по второму заходу. Преподаватель – молодая женщина – раздает нам билеты с задачами и уходит.

– Готовьтесь, ребята, я через полчасика зайду.

Она, конечно, знает, что решаться задачи, поставленные в этих трех билетах, будут нами сообща и с использованием учебных пособий. Но ее это не волнует, поскольку наши истинные знания проявятся в ее непродолжительном разговоре с каждым из студентов. И уж если и на этот раз не повезет, то в зачетке появится двойка, очень похожая по форме на гуся. А это опасно – могут не допустить до экзаменов. А чтобы этого не произошло, придется мельтешить по кабинетам, испрашивая разрешение на третью попытку.

Как только преподаватель вышла, мы сгрудились и сообща подготовили решения изложенных в билетах задач. Прошло полчаса, а ее нет, еще полчаса – нет.

– А я думал, что она в туалет ушла, – произнес Алька. – Значит, по делам.