Я поставил вопрос и почти знал ответ. Он будет отрицательным. Но если бы остался хоть один шанс, я все равно поставил бы этот вопрос, ибо, не поставив его, я всю оставшуюся жизнь мучил бы себя за слабоволие. По-видимому, я побледнел. Она посмотрела на тяжелую картину нависшей над нами природы, посмотрела на меня, и я увидел, как она испугалась. Она медленно стала отступать. Я стоял и смотрел на нее. Она отступила на несколько шагов и, ничего не сказав, повернулась и пошла в техникум. А я, вместо лекций, пошел на тренировку, чтобы заменить тяжесть душевную тяжестью физической, чтобы вместе с потом из меня вышла щемящая тоска потери. Через несколько месяцев я, студент первого курса, стал чемпионом Горьковского госуниверситета по конькобежному спорту.

Прошло десять лет. Я работал старшим инженером в Горьковском НИИ5 приборостроения. В мою группу пришел на работу техник Женя Ошарин. Он приехал из Красноярска. Как-то так получилось, что кто-то из нас – или я, или он – упомянул имя Гали Панюгиной. И Женя рассказал мне продолжение истории предмета моего восторженного обожания.

Она появилась в Красноярске после окончания радиотехникума. Завод в Красноярске молодой, и работники в нем в основном вчерашние студенты, начиная с рядовых инженеров, техников, начальников цехов и кончая главным инженером. Почти все холостые. Галя со своей явно притягательной фигурой, как сейчас говорят – сексуальной – тут же привлекла внимание молодых парней. Победу одержал какой-то начальник цеха, с которым ее понесло по ухабам близких взаимоотношений. Когда Феликс, окончив спецшколу ВВС, а затем и военно-воздушное училище, и уже с офицерскими погонами приехал вдруг в Красноярск, чтобы, как нам часто показывали в кино, забрать ее с собой, он ее дома не обнаружил. «Кина» не получилось. Словоохотливые соседи рассказали ему про успехи этой красивой девушки, заверив его, что сегодня ночью она домой, наверняка, не придет. Феликс ждал. До утра. А утром, ни слова не говоря, встал и уехал, чтобы больше уже не приезжать.

Ветер молодости занес ее замуж за секретаря райкома комсомола, потом тот же ветер разнес эту пару, и она оказалась в Горьком. Я встретил ее – уже другого человека. Глядя на нее, я вспоминал ту молоденькую, не обветренную временем и событиями девчонку, а эту воспринимал как совершенно другого человека, от общения с которым не дрогнула и не зазвучала ни одна струна моего музыкального инструмента, воспроизводящего высокие чувства любви. Увы, не дрогнула.

Галя вышла замуж за одного из ведущих специалистов в городе Горьком и устроилась на работу в один из престижных институтов. А моя первая любовь была стерта, затерта другими увлечениями. И только тогда, когда я рассматриваю любительские фотографии с ее изображением, погружаюсь в это волнующее прошлое, я начинаю понимать, какое же это счастье все-таки – жизнь, как много в ней было, а может, и еще будет прекрасного.

Мы, студенты первого курса радиофака ГГУ, толкались около аудитории, где профессор Николаев принимал экзамены по общей физике. Первый курс, первый семестр, первые экзамены. Вот-вот профессор пригласит следующую группу студентов. А он встает, выходит и… уходит. Куда? Догадайтесь с одного раза. Инициативный студент, если даже уверен в себе, все равно подстрахуется. А я инициативный. Вбегаю в аудиторию, беру первый попавшийся билет и читаю. «Ага! Движение ракеты. Понятно: горючее горит, вес уменьшается, ускорение растет и так далее». Посмотрел другие вопросы, положил билет с краю, пожелал успехов рядом сидящему Юре Зайцеву, который с распухшей головой готовился к ответу, и выбежал.