Маша, едва сдерживала улыбку, наблюдая, как ропщет и «бунтует» дружина, как строит козни за спиной «Степана», как колышутся голубые волны из лёгкой прозрачной ткани, которые держали девушки в голубых платьях.

Мощное звучание хора всё нарастало. И вдруг Степан подхватил её на руки и под слова «и за борт её бросает» на самом деле бросил со «струга».

Маша закричала от ужаса, и всё это вышло очень естественно и правдоподобно. Чьи-то сильные руки подхватили её, смягчили падение, и Маша упав на мягкий матрас, совсем не ушиблась.

Все вокруг аплодировали. В жизни Маши это были первые аплодисменты.

Подошёл декан, который и был режиссёром этой постановки и пожал Маше руку.

Но главное, к ней подходил её «Степан», улыбающийся, красивый. Он тоже пожал Маше руку и похвалил: «Ну что ты за молодец!»

И всё это было так приятно и волнующе!

Каждый день она с радостью ждала репетиций, и хотя участвовала только в последней, «песенной» части спектакля, с удовольствием смотрела его сначала, где ребята обыгрывали сцены восстания Степана Разина, а потом поднималась на «струг» и вновь проживала всё с самого начала, весь маленький, трагический отрезок чужой жизни. Она уже не боялась и не визжала, когда «Степан» швырял её в «набежавшую волну». Ей стал нравиться этот полёт и мягкое приземление на матрас. Хотя и «Степан» и режиссёр просили её завизжать, как в первый раз, она отказывалась, заверяя, что во время концерта завизжит обязательно!

И вот, наконец-то настал день концерта. Перед спектаклем Машу нарядили и причесали особенно тщательно. Подвели карандашом и оттенили Марусины и так огромные и выразительные глаза. «Жемчужные» и «золотые» нити переливались на её длинных, густых, полураспущенных волосах. Машенька была очень красива.

Не менее красивым был и «Степан».

Не понимая почему, Маруся волновалась.

Снова запел хор, действие разворачивалось своим чередом.

«Степан» поднял свою княжну на руки и вдруг властно, по-настоящему, по-мужски, поцеловал в губы и только после этого бросил за борт. Маруся завизжала изо всех сил и искренне. От негодования, от неожиданности, от стыда. Поцеловал! При всех! Как он посмел!

Это был первый поцелуй в недолгой Марусиной жизни.

Зато успех спектакля был потрясающим, публика разразилась овациями, криками «Браво» и «Бис».

Но пунцовая от стыда и негодования Машенька убежала, даже не выйдя на поклон. Целый месяц она дулась, избегала встреч с Николаем, который бродил под окнами общежития, носил цветы к дверям её комнаты.

Но Маша упорно не выходила на его зов.

Как она пожалела об этом позже! Столько времени потеряла!

А тут ещё и сессия закружила, которую Маша так боялась. Но сдавала её успешно. Сессия закончилась.

Так и не позволив Николаю проводить себя, Маша уехала к родителям в подмосковное село Лучинское, недалеко от величественного Ново – Иерусалимского монастыря.

Надо было проведать маму перед практикой, которая начиналась в конце июня в питомниках Академии.

В конце июня 1941-го года…

Маруся ещё гостила у мамы и отца, когда ярким солнечным утром из радиоприёмников на всю страну прогремело страшное известие.

И Марусино счастье закончилось…

Узнав о войне, Маша помчалась в Москву.

Её не волновало, что будет с практикой, с учёбой. Ей только хотелось увидеть Николая! Немедленно! Пока не случилось непоправимое!

Когда Маша примчалась в Академию, там повсюду сновали озабоченные встревоженные люди. Паковали ящики, собирались вывезти и спрятать самое ценное. Студентов – старшекурсников видно не было – всех отправили на военные сборы и курсы.

Кое-как узнав у суетящихся людей, где проводятся курсы, Маруся поехала туда.