Даусон подался вперед:

– Вы не спросили его, что насторожило Хейвелока? В докладе не содержится ответа на этот вопрос.

– Ответа нет потому, что он не знает его. До самого последнего мгновения Хейвелок ничего не подозревал. Как говорится в докладе, двое просто вели беседу. Огилви вынул из кармана сигареты и, по всей видимости, попросил огня. Хейвелок достал из кармана спички и, подойдя к Реду, передал их ему. После этого все и началось. Он совершенно неожиданно бросился на Огилви и сорвал его со скамьи. Капсула взорвалась. Когда дым рассеялся, Ред лежал на земле, а Хейвелок стоял над ним с пистолетом в руке.

– Но почему же Бейлор не стрелял? Именно в этот момент? – В голосе юриста явно слышалась обеспокоенность.

– Из-за нас, – ответил Стерн. – Мы отдали четкие распоряжения. Хейвелок должен быть доставлен в Вашингтон живым. Изменить наши инструкции могли лишь чрезвычайные обстоятельства и принятое на месте с ними решение.

– Объяснение не годится, – поспешно чуть ли не с вопросительной интонацией произнес Даусон. – Я ознакомился со служебной характеристикой Брауна – Бейлора. Там сказано, что он эксперт в обращении с огнестрельным оружием, особенно ручным. Бейлор просто ходячая реклама нашей расовой политики и всего офицерского корпуса. Университет, служба в отряде специального назначения, специалист по вопросам тактики ведения партизанской войны. Назовите какое угодно достоинство, и окажется, что оно отмечено в его досье.

– Он черный, поэтому и должен обладать выдающимися качествами. Я уже говорил об этом. Куда вы гнете?

– Брауну ничего не стоило ранить Хейвелока. Ноги, плечи. Область таза. Вместе с Огилви они вполне могли осуществить захват.

– Это требует большой точности стрельбы с расстояния от семидесяти до ста футов.

– Двадцать пять – тридцать ярдов, что почти равно расстоянию до цели в тире. Хейвелок стоял неподвижно. Он вовсе не являл собой движущуюся мишень. Не попросили ли вы Бейлора объяснить это?

– Честно говоря, не хотелось. У него и без наших вопросов достаточно тяжело на сердце. Как бы ему не пришлось из-за простреленной в двух местах руки уйти из армии. По-моему, он правильно действовал в чрезвычайно напряженной ситуации. Ждал, когда Хейвелок направит пистолет на Огилви, убедился, что Ред не справится со своей задачей, и выстрелил в ту самую злосчастную секунду, когда Огилви бросился на Хейвелока и принял на себя пулю. Все совпадает с результатами вскрытия, полученными в Риме.

– Его промедление стоило Реду жизни, – сказал Даусон, явно не удовлетворенный полученным разъяснением.

– Лишь укротило ее, – поправил юриста медик. – И очень ненамного.

– Да. В докладе патологоанатома об этом тоже говорится, – добавил Стерн.

– Возможно, в данных печальных обстоятельствах мои слова могут показаться излишне резкими, но мы все же переоценили его возможности, – сказал Даусон.

– Ни в коем случае, – возразил Стерн. – Мы просто недооценили Хейвелока. Чего вы хотите? С момента событий на Палатине прошло всего три дня. За это время он практически уничтожил руководителя операций, распугал всю местную агентуру – никто не желает теперь с нами работать, – разгромил всю сеть. Кроме того, он через Швейцарию прислал председателю Наблюдательного комитета конгресса телеграмму, в которой обвиняет в некомпетентности и коррумпированности сотрудников ЦРУ в Амстердаме. Не далее как утром нам звонил начальник группы безопасности Белого дома. Он не знал, то ли негодовать, то ли паниковать. Оказывается, он тоже получил телеграмму, в которой говорится, что рядом с президентом работает тайный советский агент.