– Ну как, хорошо тут у меня, Ируша?

Сверху показались сначала жилистые ноги Федора, а потом и он сам – заросший, изможденный, но улыбающийся.

– А почему ты босиком, Федя? Где твои яхтенные туфли? Давай я их найду и принесу тебе.

Федор махнул рукой:

– Да… их смыло волной.

Я обнаружила в штурманской рубке дневник Федора.

– Это мой дневник. Я писал его для тебя.

– Можно посмотреть?

– Да, конечно.

«6 сентября 1998 года. 14 часов. Атлантический океан

Иду на буксире за военным кораблем «Cost Gard». Название корабля «Block Island».

У меня на борту один американец, Марк. Ему 32 года. Хороший парень. Типичный американец. Пострижен под бокс. Лицо как в американских фильмах. С отвисшей челюстью, здоровый, высокий ростом, упитанный. Ест только чипсы и запивает их водой из маленьких бутылочек. Он каждый час смотрит на крепление буксировочного троса и передает по рации на корабль.

Ночью спали по очереди. То он, то я, но меньше часа. Сейчас передали, что навстречу идет небольшой катер, чтобы взять меня на буксир и тащить в Чарльстон. А они уйдут на свою базу в порт Уилмингтон. Это на один градус выше Чарльстона, на 34° 00′ N и 78° 00′ W. Ночью прошли очень мало. Я мечтаю, что на этом небольшом катере будут Иринушка и Оскар. Погода чуть-чуть ухудшается…»

Пока я читала последнюю запись мужа в его бортовом дневнике, Федор убежал на палубу. Оставшись одна, я почувствовала вновь угнетающую тишину, которую испытываешь в замкнутом пространстве. На напоминающей нары лежанке, где Федор провел трое страшных суток, возвышалась груда белья. Вперемешку лежали большой черный плащ, сшитый специально для Федора фирмой «БАСК», теплые штаны, куртка, майки, шапка, пиджак от выходного серого костюма, белая рубашка и один ботинок. Все было мокрое, кроме белой рубашки.

Господи, почему здесь такое месиво?! Откуда здесь серый пиджак и белая рубашка, если все это было упаковано и спрятано для торжественных случаев в Чарльстоне? Я отгоняла мысль о том, что в этом костюме он собирался здесь оставить наш бренный мир.

Мне вдруг вспомнилась история об одном яхтсмене, которую когда-то рассказал Федор. Жена этого яхтсмена заранее приготовила мужу костюм с белой рубашкой, и он в таком виде заходил в порт, когда финишировал.

– Не правда ли, красиво в таком виде завершать гонку? – спросил меня тогда Федор.

Держа теперь в руках помятый пиджак, я думала о том, что если тот яхтсмен и удивил всех присутствующих, то не настолько, насколько потряс бы их босой Федор с глазами, излучающими чистый и далекий свет смирения, напоминающий нам о том вечном, что не тлеет и не может быть предано забвению, в отличие от истребленного молью или просто состарившегося со временем и забытого в шкафу пиджака яхтсмена.

6 часов 15 минут

Мы подошли к Чарльстону, когда уже рассвело.

Яхта стоит у причала, теперь можно немного отдохнуть.

– А где твоя обувь? Ты что, так и пойдешь босиком? – Оскар заметил, что отец собрался идти по Чарльстону босым.

– Да нормально, Оскар, все нормально.

– Так даже символично, первый раз пройтись по городу Чарльстону босиком. – Мне хотелось снять напряжение.

Впервые за это утро мы все трое заулыбались.

Около 11 часов

Позавтракав, мы прилегли немного отдохнуть. Не спалось. Белые стены казались матовыми от утреннего света, с трудом проникающего из тонких щелей жалюзи. Рядом дышал самый близкий мне человек. Исходящий от него жар напоминал тепло раскаленной печки, к которой жадно стремится приложить руки путник после долгого, изнурительно-холодного странствия в ночной стуже. Мне хотелось его согреть, но его тело раскалилось сильнее моих рук.