20 часов 36 минут

36° 02′ N

72° 28′ W

Федор смотрит прогноз погоды по компьютеру.

– Южнее идет шторм. Боюсь, как бы он нас не задел.

Льет проливной дождь, ветер усиливается. Внутри яхты становится очень душно от того, что все закупорено.

Федор сильно промок, часами стоя у руля. Из иллюминатора я непрерывно смотрю на мужа, периодически вытирая запотевшее стекло.

Муж, замечая мой неподдельный интерес к нему, смеется и поет, потом начинает танцевать у руля.

– Я люблю тебя! – кричит он мне.

К полуночи решено отдыхать. Яхта настроена на автопилот. Мы вместе прилегли в рубке, так как это самое прохладное место и яхту здесь меньше качает. Прижавшись друг к другу, смотрим на прибор, который показывают скорость ветра. Яхту раскачивает все сильнее и сильнее.

Около часа ночи. Я почти задремала в объятиях мужа, и вдруг он вскакивает.

– Пора убирать грот![2]

В одно мгновение Федор надевает на себя дождевик и берет страховочный пояс.

– Сиди здесь в рубке, не выходи. – Он целует меня и выныривает на палубу.

Скорость ветра – 40 узлов. Яхту швыряет в разные стороны, волны обрушиваются на палубу. Начался шторм.

Забившись в угол рубки, молюсь. Яхта идет на автопилоте с громким надрывным стоном, который хорошо слышен даже сквозь громкий рев включенного двигателя, дающего энергию для работы автопилота.

Штормовой ветер нещадно треплет тонкую ткань. Как ей удается не разорваться? Кажется, что такой ветер должен непременно изрешетить парус. Мачта качается и крутится, завывая песню, напоминающую вой одинокого волка.

Федор убирает грот. Сквозь запотевшее стекло угадываю, что Федор быстро передвигается по яхте с фонариком в зубах и совершает какие-то фантастические трюки. Наконец-то грот опущен, а это значит, что мачте будет легче переносить порывы ветра.

Жуткая ночь! Мы не спим и ждем утра.

– Отче наш… – шепчу я, вглядываясь в черно-небесное пространство, извергающее ослепительные вспышки молний и глухо стонущие раскаты грома.

Если это шторм с двенадцатичасовым циклом, то к утру он должен стихнуть. Бывают шторма с двадцатичетырех- и тридцатишестичасовыми циклами. Самое большее шторм длится 72 часа. Скоро мы узнаем, какой шторм застал нас в океане.

16 июня 1999 года

36° 27′ N

71° 50′ W

7 часов утра, а солнце уже обжигает океан. На него трудно смотреть без очков.

Море постепенно успокаивается, хотя волны еще сильные. Нам повезло, мы пережили самый короткий по циклу шторм. Сейчас выходили в зону пассатов – постоянных ветров.

После шторма чувствую себя неважно. Одолевают спазмы, слабость, хочется спать. Качка утомляет, жара изнуряет. Похоже, Федор тоже недомогает.

Болезнь принуждает к безделью, а безделье изнуряет. Чтобы как-то отвлечься, думаю о будущем. Моя мечта – в конце нашей жизни иметь с Федором маленький домик с большими окнами на берегу океана. Пусть у берега будет небольшой тихий залив, но на горизонте он должен сливаться с океанской стихией так, чтобы с суши были видны ее пенные зубы. В Мировом океане насчитывается около семидесяти морей, заливов и проливов. Мне хочется, чтобы мы нашли свой кусочек океана рядом с сушей.

– Тур Хейердал сказал, что человек поднял паруса раньше, чем оседлал коня. Ты согласен? – спрашиваю я мужа.

– Да, лодки были первым транспортом, позволившим человеку преодолевать реки и моря. Через это человек познавал землю.

12 часов 10 минут

36° 31′ N

71° 44′ W

С кормы доносится радостный крик Федора. Мы поймали двенадцатую рыбу за время нашего плавания, и самую большую – золотистую дораду. Федор собирается делать из нее уху. Я никогда так много не ела «экологически чистой ухи» на дождевой воде из свежей морской рыбы. В ухе кроме рыбы только специи и ничего больше, никаких овощей и тем более картофеля.