– Ой, веник! – воскликнула мама и спешно ушла.

Антон сидел лицом ко мне, а отчим – спиной. Я же поджала под себя ноги на кресле, давая возможность мужчинам спокойно обсудить вопросы за столом и не влезая в деловые разговоры.

Внезапно швабра махнула около моего кресла, а потом Макс стремительно наклонился ко мне и оставил ожог поцелуя на губах.

Не успела оттолкнуть демона, как тот встал и с победным видом обернулся.

А Антон все профукал! К моему облегчению и к досаде сводного изверга.

– Что это было? – спросила тихо мама, вставая за креслом, на котором я сидела. Ее приближения никто из нас не заметил, и теперь на нас надвигалась лавина непонимания.

Душа чуть не вылетела из тела от неожиданности!

Макс дернулся, не ожидая такого внезапного свидетеля: спектакль-то рассчитан на сидячие места. А тут проверка с черного входа!

Боже! Мама… Сейчас она… Она…

– За мной! – мрачно шепнула очевидец выходки и зашуршала тапками в сторону гостевой.

Мы переглянулись с Максом.

– Доигрался?

Парень поджал губы, нахмурил лоб, но не сказал ни слова. Пошел первым, а я еще несколько секунд смотрела вслед, не зная, что же сказать, чем оправдаться. Взгляд заметался по кухне и упал на лакричную конфету в виде трубочки.

Я схватила ее, откусила кусок и отломала еще один. Догнала Макса у самой двери и сунула в руку кусок нашего спасения:

– В рот засунь! – тихо объяснила, что от него надо, ожидая тупого упорства барана.

Макс обернулся, открыл рот, чтобы возразить, но потом посмотрел на выражение отчаяния на моем лице и молча засунул в рот кусок лакричной палочки.

Мама развернулась и вопросительно посмотрела на нас, уперев руки в боки: